Книга Дракон с багом. Записки попаданки, страница 76 – Анна Айдарова

Я люблю его за эту его доверчивость, граничащую с глупостью, из-за которой он сейчас страдал здесь, потому что не мог поверить, что старые друзья способны на подлость. Я люблю его упрямство, с которым он мог часами спорить с паровым котлом, уверенный, что сможет переубедить бездушный механизм. Я люблю его доброту, которую он так нелепо прятал под маской угрюмости, — доброту, с которой он уступил мне спальню в первый же день, с которой возился с капризными механизмами в доме, лишь бы они не доставляли хлопот слугам.

Я люблю его неуклюжий интеллект, блестящий в инженерии и абсолютно беспомощный в человеческих отношениях. Люблю даже его проклятого дракона — эту дикую, необузданную часть его сущности, которую он так ненавидит и так боится проявить, но которая была неотъемлемой частью того, кто он есть.

Как же он мог не заметить этого раньше? Все мои колкости, все мои «фиктивные» упреки были лишь ширмой, за которой прятался страх. Страх признаться себе, что этот странный, замкнутый человек с горящими в темноте глазами стал мне дорог. Что его редкие улыбки грели меня больше, чем любой камин, а его растерянность, когда он пытался понять мои шутки, вызывала не раздражение, а умиление.

Я снова провела платком по его лбу. Дракон приоткрыл глаза.

— Все будет хорошо, — сказала я серьезно.

— Не уходи…

— Я никуда не уйду. Я не позволю им забрать тебя.

Он что-то пробормотал в забытьи, бессвязное, но в его хрипе мне почудилось мое имя. Мои пальцы сжали его руку, и я почувствовала, как по щеке скатывается предательская слеза. Она упала ему на запястье и тут же испарилась с легким шипением.

Любовь. Оказалось, это не головокружительный полет, как в романах. Это — твердая земля под ногами. Это — решение. Решение бороться, решение защищать, решение быть рядом, даже когда страшно. Особенно когда страшно.

Я выпрямила спину, не отпуская его руки. Пусть яд пытается его сломать. Пусть интриги кипят за стенами этого дома. У него теперь есть я.

Легкое шипение. Я вздрогнула. Я от этого дома ей-Богу с ума сойду! Дядюшка Руперт — тот еще затейник. Теперь что, спальня Стива захочет меня сожрать?

Но шипение продолжалось. Фамильное зеркало в массивной бронзовой раме, до сих пор лишь пассивно наблюдающее за происходящим, покрылось рябью и начало постепенно меняться. Его поверхность, обычно искаженно отражавшая и без того искаженную реальность, помутнела, затем засветилась изнутри мягким голубоватым свечением. Шестеренки в раме завертелись с непривычной скоростью, издавая нарастающий гул.

Я замерла, не в силах отвести взгляд. Вместо нашего с Стивом отражения в зеркале проступили очертания другого помещения — знакомой комнатки, заваленной книгами и механизмами. А через секунду в зеркале появилось лицо. Энтон! Старый друг! Господи, благодарю тебя! Или кто тут вместо Создателя! Энтон!

Это что получается? Зеркало… оно было видеофоном? Все это время эта выскочка-вещь могла просто взять и позвонить? Ну, Стив! Ну приди только в себя, дракон недоделанный! Гордец! Нет бы с другом пообщался!

— Стиви, что у вас происходит? — тревожно заговорил Энтон. — Слушай, я понимаю, у тебя наверняка дел полно, но тут… Тут просто ужас, что… Стиви?

Он наконец-то заметил, что что-то не так.

— Агата? А где… — и тут его голос внезапно изменился: — Что с ним? — сухо спросил Энтон.