Книга Три шанса для беглянки, страница 12 – Виктория Рейнер

Ждать пришлось еще не менее часа. Караван с гравиплатформами подлетел к огромному космолету, который черной громадиной возвышался на летном поле. Платформы одна за одной залетали внутрь погрузочного дока, откуда через несколько минут доносился грохот сбрасываемой породы, а затем пустая посудина выплывала обратно.

Здесь тоже не полагались исключительно на автоматику, так что то и дело с разных сторон доносились голоса рабочих. Притихнув, я ждала момента, когда и мое средство передвижения отправится внутрь. И когда это случилось, я сжалась как пружина, готовая в любой момент выстрелить.

Платформа медленно вплыла внутрь космолета и двинулась следом за рабочим с управляющим планшетом. Улучив момент, я перекинула тело через борт, повиснув на руках, а потом спрыгнула вниз, снова, как и в прошлый раз, перекатываясь по полу, благо тут уже камней не было, но удар тем не менее оказался довольно ощутимым. Пол ангара был металлическим, и я не только немного подвернула ногу, но еще и прилично стукнулась плечом, бедром и головой. Чувствую, завтра мое тело будет сплошь покрыто сине-желтыми пятнами и ссадинами.

В погрузочном доке стоял обычный для таких мест шум, так что мои кульбиты со звуковым сопровождением не привлекли внимания, и я быстро отскочила под прикрытие стен, вдоль которых стояли многочисленные разнокалиберные ящики и прочий груз. Здесь уже можно было легко спрятаться, но я не забывала, что мне нужно оставаться поближе к армариту, поэтому потихоньку двинулась вдоль стены, лавируя между препятствиями и стараясь все время оставаться в тени и не попадать в обзор камер.

На всякий случай я прихватила с собой внушительный кусок породы, но не была уверена, хватит ли его, чтобы хотя бы частично блокировать или приглушить излучение следящих нанитов. Так что лучше все же не рисковать, пока мы не улетим с Клеоса. Может, сигнал действует только на планете, а в космосе его уже не поймают?

Приободрив себя, я засела за ящиками рядом с бункером, в который гравиплатформы сбрасывали породу с армаритом. Места здесь было маловато, но выбирать не приходилось. Только сейчас, когда гонка на опережение с моими преследователями встала на паузу, я почувствовала, насколько проголодалась. В общем-то, мой организм повел себя как обычно — когда я нервничала, мне всегда жутко хотелось есть. Вот и сейчас у меня живот начал издавать такие трели, что я испугалась, не обнаружат ли меня раньше старта.

Сдернув со спины рюкзак, я вытащила бутылку воды и буханку хлеба. В горле все пересохло, и я жадно присосалась к горлышку, едва заставив себя оторваться и оставить запас на будущее. Ну а хлеб… Мне казалось, я еще никогда не ела такого вкусного хлеба! Тем более я умыкнула его из шкафа для начальства, а для них все всегда было самое лучшее. Заключенным же в обители девочкам обычно давали не самое вкусное — серые пресные каши на воде с минимумом мяса, самые простые овощи, серый кисловатый хлеб с плотной липкой мякотью. Фруктов тоже полагался минимум, и только из сада при монастыре, их мы собирали сами, а если их не было или не хватало, для нас никто ничего дополнительно не закупал. Бывало, нам вообще приходилось питаться сухими пайками, которые вместо тарелок с едой раздавали в столовой, а если кто выказывал малейшее неудовольствие, быстро отводили на «перевоспитание».