Книга Три шанса для беглянки, страница 13 – Виктория Рейнер

Первые несколько лет мне почти каждую ночь снилась еда, которой нас дома кормили мама и бабушка — вкуснейшее мясо, разнообразные гарниры, овощи и фрукты от простых, но вкусных, до самых экзотических с других планет, ну и, конечно, сладости и десерты. И я просыпалась с полным голодной слюны ртом и слезами на глазах, возвращаясь в унылую реальность. Но даже эти слезы нельзя было показывать — тут же следовало наказание.

А потом я привыкла. Убеждала себя, что мне просто нужна энергия для борьбы, для учебы, для моих тайных тренировок, а значит, нужно съедать всю ту невкусную гадость, которую нам дают. Главное, что в ней были необходимые калории и хотя бы часть витаминов.

А такого потрясающе ароматного хлеба, какой сейчас был у меня в руках, я не ела уже одиннадцать лет, и вдруг поймала себя на том, что у меня все щеки мокрые от слез. Похожий хлеб выпекал наш повар дома, и я помню аромат, который разливался по первому этажу, и даже на улице пахло свежей выпечкой так, что можно было язык проглотить!

От нахлынувших воспоминаний у меня задрожали руки, и я откинулась спиной на стену ангара, пережидая нервный приступ. Застежка рюкзака громко клацнула об металл и впилась в спину. Надо успокоиться, а то что-то я совсем расклеилась.

— Ты ничего не слышал? — раздался вдруг совсем рядом низкий мужской голос.

Я вздрогнула, моментально съежившись, чтобы стать как можно более незаметной.

— Тебе показалось, наверное, тут вон какой шум стоит, мало ли, — отозвался другой мужчина. — Пойдем, через пять минут пересменка, примут еще два каравана с армаритом, а там можно и взлетать.

Голоса постепенно отдалились, а я облегченно выдохнула. Еще два каравана — это как минимум четыре-пять часов, надо продержаться это время и больше не терять бдительности и не расслабляться. Как показала практика, сейчас возможны любые неожиданности.

Черт побери, я сделала это! Я смогла! Я улетела с этой гребаной планеты!

Пол грузового отсека мягко гудел под моей пятой точкой, а я, счастливо улыбаясь и беззвучно смеясь, откинула голову, упираясь затылком в стену. Еще бы ноги вытянуть, но, во-первых, пространства не хватает, а во-вторых, боюсь, что кто-нибудь может заметить. Хотя после взлета возле грузового бункера вряд ли кто-то будет прохаживаться, нечего тут делать во время перелетов, но мало ли кого занесет нелегкая.

Судя по тому, что я успела увидеть, этот грузовой межзвездник не первой свежести, вряд ли на нем есть современный искин и понатыканы камеры на каждом шагу, тем не менее нужно быть начеку, по крайней мере пока мы не улетим достаточно далеко — настолько, чтобы возвращаться капитану было нерентабельно, если меня обнаружат. А если меня все же найдут, когда мы будем в другой части галактики, ему проще будет втихую высадить меня на какой-нибудь планете и избавиться от головной боли и возможного наказания за провоз нелегала, еще и сбежавшего из исправительного заведения.

Тихонько покряхтев, я встала на ноги, чтобы немного размяться, слишком долго находилась в скрюченной позе. Да и промерзнуть я успела, все же сидеть пришлось на не особо толстой куртке.

Пройдясь между ящиков, я заметила, что одна из крышек неплотно прилегает — в нескольких местах скобы были сорваны при погрузке. Найдя в валяющемся неподалеку барахле длинную железяку, я доломала оставшиеся две скобы и стянула крышку. Ура! Теперь у меня есть подобие лежанки, чтобы не замерзнуть на голом полу. Правда, вряд ли грузовой отсек на этом старом судне отапливается, так что мне вскоре придется делать отсюда ноги, потому как температура опустится намного ниже нуля. По нормам, насколько я помню, для армарита она должна быть не ниже минус двадцати градусов, но такая температура может для экономии поддерживаться лишь непосредственно в бункере, куда засыпан армарит, а остальная зона проморозится еще больше. Но мне в легкой одежде и минус пяти хватит, чтобы получить переохлаждение и воспаление легких.