Книга Обманутая жена дракона, страница 4 – Властелина Богатова

По позвоночнику стекает жар, а затем ледяной ужас сковывает всё тело, и внизу живота снова режет.

— Отпусти меня, мне больно, — хриплю я, силясь вдохнуть. В лёгких жжёт, а перед глазами плывут чёрные точки. Запах мускуса и горечи черешни, когда-то любимый и родной, смешался с приторной тошнотворной сладостью.

Вырываюсь и выбегаю из кабинета, больше не в силах вынести это.

По щекам текут горячие слёзы, больше я их не сдерживаю. Сбежав с последней ступени лестницы, я падаю, вскрикнув от острой пронизывающей боли внизу живота, сжимаюсь, сворачиваясь клубком, но легче не становится. Паника оглушает, а вместе с ней приходят страх и внезапное облегчение от мук.

Кажется, вместе с очередным выкидышем я умерла…

Каждый сильный размеренный толчок окатывает меня жаром внутри, разжигая сумасшедший пожар. Ритмичное покачивание и влажные звуки в темноте обнажают самые сокровенные желания, а властные прикосновения словно выжигают на коже метку.

Ройнхард присваивал, брал, и я полностью отдалась ему. Прикушенные губы горят от страстных поцелуев, тело ноет от следов пальцев сильных рук. Меня подбрасывает и опрокидывает в водоворот ярких сладострастных ощущений. Стремление слиться, почувствовать его глубже захватывает и взрывается гейзером внутри, заставляя обхватить его бёдра ногами. Процесс завершается парой сильных толчков и жарким дыханием в мои губы.

Ройнхард застывает на несколько секунд, даря ощущение наполненности и наслаждения, а потом горячо впивается в губы, проникая в рот языком, и отстраняется, ложится рядом.

Прихожу в себя. Секунды текут, в животе дрожь, воздух сладко льётся по горлу, между ног горячо, а вершинки грудей ноют от жестких ласк.

Только что мы занимались любовью.

Что⁈

Резко открываю глаза.

Несколько секунд смотрю в полумрак, в котором мерцает позолота лепнины потолка. Горячие ароматные свечи, источающие густой запах цветочных прерий, смешанный с тонким ароматом мускуса, заполняют голову и будоражат.

Моргаю, ничего не понимая.

Тяжелые портьеры на окнах, за которыми едва занимается холодный рассвет, остывшие угли в камине, столик с пустыми бокалами и горой фруктов. Дорогой ишевский ковёр…

Это была наша супружеская спальня. Наша…

Но как это возможно⁈

Прислушиваюсь и немею. Размеренное дыхание Ройнхарда рядом.

Медленно поворачиваю голову.

Сердце бешено колотится в груди.

Он даже во сне прекрасен: загорелая кожа литого тренированного тела контрастирует с белоснежной постелью, чёрные как смола волосы рассыпаны по шёлковой подушке. Тени от длинных чёрных ресниц мягко падают на щёки, чётко очерченные скулы, губы, которые так хочется целовать, притягивают. И я целовала совсем недавно!

Ощущение тяжести и стеснение внизу живота красноречиво говорили о недавнем произошедшем соитии.

Подскакиваю в постели и чувствую характерную влагу между ног.

Ройнхард повернулся.

— Что такое, Шерелин? — хрипит муж и усмехается: — Приснился кошмар?

Кошмар? Что вообще происходит? Я ведь только что была в генеральном штабе. И…

Потеряла ребенка и умерла!

Хватаюсь за живот, скольжу рукой по тончайшему некфирскому шёлку своей пыльно-розового цвета сорочки.

— Ложись спать, Шерелин, ещё несколько часов до утра, завтра визит твоей матери. Отдохни.

Завтра? Что он несёт? Это было два месяца назад!