Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3, страница 95 – Мосян Тунсю

Скрестив руки на груди, Шэнь Цинцю облокотился о стеллаж с драгоценными безделушками в квадратных секциях и замер в ожидании.

Однако долго ждать ему не пришлось: перед ним бесшумно отворилась дверь, покрытая искусной резьбой с растительным орнаментом.

Шэнь Цзю не шелохнулся, лишь глаза взметнулись вверх, так что в них отразилась фигура вошедшего.

Лицо роскошно одетого молодого человека на удивление сильно напоминало Цю Хайтан – выходит, перед ним только что появился старший представитель истреблённого семейства Цю: её брат.

И, очевидно, подозрения Шэнь Цинцю имели под собой почву: что бы там ни утверждала Цю Хайтан, не похоже, чтобы с Шэнь Цзю в те дни, когда он жил в доме Цю, обращались «как с членом семьи».

Молодой человек неспешным шагом приблизился к Шэнь Цзю, затем обошёл его полукругом. Выражение лица паренька при этом не изменилось – в плотно сжатых губах читалась угрюмая решимость, но плечи еле заметно подрагивали, выдавая скрытый страх; похоже, он делал всё возможное, чтобы казаться невозмутимым.

Внезапно молодой господин Цю ударил его ногой в спину – Шэнь Цзю рухнул, уткнувшись лицом в пол.

– Ну что, на сей раз не осмелишься дать сдачи? – ухмыльнулся молодой господин Цю.

Приподняв лицо, измазанное в приставшей к разбитому носу пыли, Шэнь Цзю тихо ответил:

– Пощадите, молодой господин, я не знал, что это были вы.

– Не знал? – повторил за ним молодой господин Цю. – Не знал и всё же осмелился бросить мне вызов!

Размахнувшись, он отвесил Шэнь Цзю оплеуху, от которой его голова с глухим стуком ударилась о пол, из носа хлынула кровь, заливая подбородок. Казалось, молодому господину Цю доставляло особое удовольствие отбивать его голову, будто кожаный мяч.

Шэнь Цинцю в молчании наблюдал, как он проделал это несколько десятков раз. Наконец выдержка Шэнь Цзю иссякла, и он выкрикнул:

– Что вы, в конце концов, от меня хотите?!

– Теперь ты принадлежишь нашей семье. – Улыбка молодого господина Цю прямо-таки сочилась ядом. – Поэтому всё будет так, как я захочу.

Внезапно из-за двери раздался нежный мелодичный голос:

– Старший братец? Братец, ты тут?

Едва заслышав его, молодой господин Цю переменился в лице. Быстро развязав Шэнь Цзю, он угрожающим шёпотом велел ему:

– А ну, вытри лицо! Одно неверное слово – и я тебя прибью!

Шэнь Цзю наградил его взглядом, полным страха и презрения. В его глазах промелькнул отблеск смертной ненависти, но он и впрямь не осмелился открыть рот. Он тотчас принялся яростно тереть лицо, однако при этом лишь сильнее размазывал текущую из носа кровь. При виде этого молодой господин Цю взял с подоконника цветочную вазу и выплеснул воду прямиком ему в лицо, а затем, просияв в улыбке^[125], отворил дверь:

– Тебе что-то нужно, Тан-эр?

Теперь-то Шэнь Цинцю наконец понял, откуда взялась эта манера оригинального Шэнь Цинцю – «сама благожелательность на поверхности и коварный оскал за спиной»: похоже, он перенял её прямиком… от молодого господина Цю.

В дверях появилась Цю Хайтан в роскошном светло-фиолетовом платье и белых атласных сапожках с украшенными жемчугом носками – она и впрямь напоминала духа цветка. В ней ещё не проявилась та зрелая красота, закалённая жизненными тяготами^[126], которой она славилась позже. Переступив через порог, она хихикнула:

– Я слышала, что братец кого-то купил, и захотела посмотреть, каков он из себя.