Книга Благословение небожителей. Том 3, страница 12 – Мосян Тунсю

– Довольно! Он же совсем юнец, молоко на губах не обсохло. Ушёл – ну и пусть, без него веселее будет.

Услышав это, Се Лянь погрузился в свои размышления. Суматоха за столом быстро улеглась, а Линвэнь отправила кого-то на землю уладить ситуацию. Недовольных успокоили, игра продолжилась. Под раскаты грома чаша с вином пошла по четвёртому кругу.

Се Лянь всё это время только наблюдал за происходящим и радовался, что ему не приходится принимать в этом участия. Он хотел продолжить беседу с Ши Цинсюанем, но не успел: вдруг кто-то сунул ему в руки ту самую чашу из белого нефрита.

Это произошло столь внезапно, что Се Лянь не успел ни о чём подумать – схватил чашу и тут же замер. Принц встретился глазами с Повелителем Земли; похоже, тот пребывал в не меньшем замешательстве.

Оказывается, только что Ши Цинсюань смеха ради вручил сосуд Мин И, а тот, полностью сосредоточенный на содержимом своей тарелки, не глядя передал его дальше. Только потом он понял, что произошло, и застыл молча. В то же мгновение гром прекратился. Се Лянь и Мин И продолжили озадаченно смотреть друг на друга в полной тишине.

Чаша очутилась в руках у принца, но все взгляды были прикованы к Фэн Синю и Му Цину. Оно и понятно: в прежние времена народ воспевал подвиги его высочества, но за восемьсот лет о нём успели позабыть. Сегодня никто не стал бы устраивать ради него представление, зато с его бывшими помощниками в главной роли пьес хватало.

Сам принц периодически появлялся в историях про этих двоих, но чаще как второстепенный персонаж. Хотя иногда, чтобы сделать пьесу увлекательнее, авторы выставляли Се Ляня злодеем: то он обижал одинокого неприкаянного Му Цина, то, угрожая мечом, отбивал возлюбленную у Фэн Синя. Если такую пьесу покажут на пиру в честь Праздника середины осени, «главные герои», возможно, будут не слишком довольны, зато остальные зрители придут в неописуемый восторг.

Небожители подбадривали Се Ляня, замершего с чашей в руках:

– Ваше высочество, пейте же!

Сидевший вдалеке Фэн Синь попытался вмешаться:

– Наследному принцу нельзя вино!

Но толпа загалдела:

– От одной чаши вреда не будет!

Цзюнь У, который всё это время молча подпирал щёку ладонью, вдруг подался вперёд, будто намереваясь что-то сказать. Ши Цинсюань спросил:

– Ваше высочество, будете играть? Если нет, ничего страшного, я заплачу за вас сто тысяч заслуг, чтобы занавес не открывали.

Се Лянь испугался, что тот действительно поддастся порыву и растратит такое богатство. Нельзя столь беззастенчиво пользоваться чужой добротой, каким бы щедрым ни было предложение. К тому же Се Лянь уже видел все пьесы про себя и решил, что бояться ему нечего.

– Что вы, не стоит! – поспешил отказаться принц. – С одной чашей я как-нибудь справлюсь. – И залпом осушил её.

Рубиново-алое вино обдало его горло холодом, а затем опалило жаром. На мгновение у Се Ляня закружилась голова, но он усилием воли подавил опьянение. Занавес, скрывавший павильон, медленно пополз вверх, и все приготовились к увлекательному зрелищу.

Ко всеобщему удивлению, на сцене появились лишь два актёра. Лицо одного покрывал толстый слой белил, светлые одежды испачкались в пыли, а за спиной виднелась широкополая коническая шляпа – очевидно, он играл Се Ляня. Вторым был юноша в красном, с волосами цвета воронова крыла, стройный и изящный, с живым одухотворённым взглядом. Предплечье его обвила ядовитая змея; «Се Лянь» попытался схватить её, но актёр в красном отбросил гадину в сторону, а сам взял «Се Ляня» за руку и больше не отпускал. Выглядел он при этом так, будто его ранили в самое сердце.