Книга Проданная под венец, страница 75 – Наташа Фаолини

Что-то сильно его беспокоит, а еще больше — заставляет краснеть.

Я окидываю пыльный чердак длительным взглядом. Здесь нет ни мебели, ни других атрибутов жилого помещения, есть только небольшое мутное окошко, сквозь которое пробивается свет луны. Видимо, снегопад прошел и немного распогодилось — тучи рассеялись.

Сначала кажется, что тут вообще ничего нет. И чего ради эта комната закрыта ото всех? Но взгляд цепляется за темную ткань, прикрывающую предмет, стоящий вплотную к стене.

Я хватаюсь пальцами за край полотна и сдергиваю его вниз, уже готовая к новому облаку пыли, но этого не происходит — ткань висит здесь недавно и ее периодически снимают, единственная вещь в комнате, не покрывшаяся слоем.

Отбросив занавесь в сторону, я поднимаю взгляд на предмет перед собой и цепенею. Легкие сжимают стальные тиски, и я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, глаза кажутся стеклянными.

Разомкнув пересохшие губы, я едва выдавливаю из горла:

— Чт... Что? — голос звучит, как у хриплой мыши.

Я ожидала найти здесь что угодно: доказательства темных тайн Даркаса, личные вещи его первой жены Марии или, чего уж греха таить, думала даже, что, возможно, обнаружу ее скелетированные останки...

Но никак не полагала что увижу это.

События прошедших дней накрывают меня с чудовищной силой так стремительно, что едва удается устоять на ногах. Это не видения, нет... это мои воспоминания, которым я почему-то не придавала значения.

А стоило бы.

В тот день мы с Мелекой и нашими подругами Сарой и Николеттой собрались вместе, чтобы пройтись по ежегодному столичному ярмарку, проводимому в честь дня рождения юной принцессы. Все, кроме меня и Мелеки жили в разных концах города, поэтому редко виделись.

Поэтому тот день был особенным, мы все нарядились в лучшие свои наряды и матушка даже разрешила мне надеть одно из своих самых дорогих платьев, которое берегла еще с юности.

Это бело воздушное желтое платье с рукавами-фонариками и плотным лифом без декольте. Я чувствовала себя принцессой.

Мы с Мелекой сделали друг другу прически и даже нанесли косметику, хотя мама не разрешала нам краситься, рано, говорила. Мне было всего четырнадцать, а сестре и того меньше, но это нас не остановило.

Праздник был чудесным, повсюду играла музыка и гремели хлопушки, а вечером мы должны были отправить к звездам небесные фонарики, до этого мы с Мелекой две недели выпрашивали у папы на них деньги.

Сара с Николеттой тоже потратили свои карманные на небесные фонари. Мы были самыми счастливыми, когда яркие огоньки с наших рук взмыли в небо. Это была настоящая магия.

И вот под вечер, когда наша компания уже собиралась разойтись по домам, нас окликнул дедуля, сидящий за одним из прилавков. У него были длинные усы и цепкий взгляд, казалось он может видеть сквозь толпу.

Он был художником и рисовал портреты на заказ, сейчас перед его лавкой выстроилась очередь из желающих получить портрет именитого мастера. Лучшие дамы столицы в дорогих шляпках и платьях, выкроенных по последним модным эскизам, их богатые кавалеры, знатные лорды в цилиндрах.

Но художник тычет в нас пальцем.

— Подойди, — говорит и кажется, что его пронзительный взгляд сосредоточен на мне.

— Кто? — ошарашено переспрашиваю я, оглядываясь на подруг.

— Ты — кивает он и девочки толкают меня к прилавку.