Книга Проданная под венец, страница 97 – Наташа Фаолини

Благо, до нашего семейного гнездышка нужно пройти всего несколько кварталов. Я едва не спотыкаюсь на ступенях, когда Даркас едва слышно стонет:

— Я люблю тебя.

Он сказал это мне или слова все-таки предназначались для Марии? Кого он видел перед собой в этот момент? Для кого бы ни предназначалось его признание мое сердце начинает биться быстрее.

Отец позволяет уложить Даркаса в одну из старых гостевых спален. По безумному стечению обстоятельств именно эта комната раньше была моей, тут мы провели вместе первую ночь, я на постели, а он на полу.

Я сижу на кровати рядом с ним и смотрю на мужественное лицо, убираю со лба слипшиеся от пота пряди волос. Он больше не говорит, только хмурится. Иногда на его щеках появляются и исчезают чешуйки, будто всего пара шагов отделяют тело от превращения.

Кем стал Даркас теперь? Остался ли он тем же мужчиной, в которого я по уши влюбилась?

Дверь за моей спиной приоткрывается и в комнату входит мама.

— Это он? — спрашивает тихо, остановившись неподалеку от нас.

— Да, — мне нет смысла скрывать правду, для родителей и так все очевидно. Я привела его сюда, я смотрю на него так, как смотрела всегда.

Впервые за все эти дни я чувствую себя ожившей.

— Отец переживает.

— Я знаю.

— Но он позвал лекаря для этого мужчины.

— Спасибо, — быстро киваю.

— Он дракон?

— Да.

— Все-таки женат? — допытывается мама.

— Я не спрашивала.

— Можно посмотреть, — мама склоняется над Даркасом и заворачивает рукава его камзола, — брачного браслета нет, должно быть, его сердце свободно.

Мама подмигивает мне и переводит взгляд на Даркаса, пока я ошарашено смотрю на его руки. Они с Марией так и не поженились или уже успели расстаться.

— Лайла, — слышу тихий шепот и наблюдая за тем, как рука Даркаса поднимается.

Он очнулся. Наши взгляды встречаются. В его глазах столько всего, что разобраться невозможно, но я бы окунулась даже в бездну неизвестности, если бы там был он. Кажется, мы бы так смотрели друг на друга целую вечность, если бы матушка не нарушила тишину.

— Ну, оставлю вас ненадолго, но если что, я за дверью и в любой момент могу войти!

Когда дверь за ней закрывается, Даркас начинает говорить и только тогда я осознаю, что все это время не дышала.

— Я помню тебя, — срывается с его губ.

Сердце спотыкается и разочарованно притихает.

— Да, мы встретились несколько часов назад на улице.

— Нет. Мы поженились, но это было не здесь.

— Да, — горячо шепчу и на глазах выступают слезы счастья, — я тоже это помню.

Он приподнимается, берет меня за руку и переплетает наши пальцы. Под ребрами сладко содрогается душа, я плачу и улыбаюсь.

— У меня появилась метка, — говорит он и отстраняется, чтобы снять камзол, берется пальцами за первую пуговицу на рубашке.

— Так, не раздеваться! — ворчит мама со стороны коридора.

— Я сейчас ему как дам! — слышу вскрик отца.

— Так! Утихомирься, а то я тебя сейчас утихомирю! — бурчание мамы стихает, и мы с Даркасом слышим возню и отдаляющиеся шаги.

Даркас дергает плечом и убирает пальцы от пуговиц.

— Метка означает, что ты моя истинная, — он смотрит на меня с такой нежностью, что забываю, как надо дышать. Чувствую, как вспыхивают щеки и сердце наполняется теплом.

Последние недели были беспросветным мраком, но сейчас эта комната наполнена лучами солнца. С самого первого дня без него все теряло смысл, каждой частичкой души я тянулась к нему. И сейчас ничего не изменилось.