Книга Фабрика воспоминаний, страница 14 – Клелия Ренуччи

Габриэль улыбнулся и нетвердым шагом пошел к себе в комнату, лавируя между последними танцующими парочками. Он лег в кровать и, наблюдая, как в пепельнице, стоящей на прикроватной тумбочке, тлеет зажженная сигарета, вскоре заснул.

Шагая по Элизабет-стрит, Роуз и несколько вокалистов из труппы мюзикла «Что-то гнилое» терялись в догадках, откуда исходит удушливый запах. Густой дым разъедал глаза, и артисты кое-как сумели разглядеть пламя, поднимающееся над крышей здания на границе Маленькой Италии и Чайна-тауна. В прилегающих кварталах начинали собираться толпы зевак, замотавших лица шарфами. Возгласы «О май год» смешивались с «Мамма миа», вторившими испуганным «Хао цзяхо». Ревели сирены, пожарные сноровисто расставляли лестницы и готовили брандспойты. Раздался взрыв, осколки раскаленного стекла полетели во все стороны с оглушительным звоном.

Понимая, что никому и ничем не могут помочь, артисты свернули на Принс-стрит. Когда они устроились за столиком в баре, разговор сам собой перешел на события одиннадцатого сентября 2001 года.

— Мне было двенадцать, — начала Даниэль, одна из певиц, выступавшая в мюзиклах уже много лет. — Мы жили на Мерсер-стрит.

— Мерсер-стрит, ну ничего себе! — ахнул Микки.

Даниэль, пять лет назад прекратившая всяческое общение с семьей, проигнорировала это восклицание и продолжила:

— Угол Мерсер-стрит и Говард-стрит. Наша квартира располагалась на самом верхнем этаже. Я опаздывала на контрольную по математике, которая начиналась в девять часов. Стоя в ванной, я чистила зубы и смотрела в окно на голубое небо. Не успела выплюнуть зубную пасту, как заметила первый самолет, врезающийся в башню. Отчетливо помню, что в тот момент я ничего не поняла. Отец ждал меня внизу, я сбежала по лестнице и ни слова ему не сказала. На мне была зеленая клетчатая юбка, такие носили в школах для девочек. Чтобы доехать быстрее, мы с отцом поймали такси, сели в него и только тут узнали, что стряслось. Машины по-прежнему ехали, но повсюду выли сирены. Водитель слушал радио, отец попросил его прибавить звук, и тогда впервые на моей памяти прозвучало слово «угон». Репортер повторял: «Террористы угнали „Боинг семьсот шестьдесят семь“ компании „Американ Эйрлайнс“». Нам удалось добраться до школы, которая находилась в Виллидж, то есть северо-восточнее района башен. Когда мы прибыли, все ученики и учителя стояли в вестибюле перед телевизором. Мы видели обрушение второй башни в прямом эфире, в девять часов пятьдесят девять минут.

Все прочие не были родом с Манхэттена. Они слушали Даниэль, не перебивая, и лишь изредка вставляли в ее монолог междометия. Наконец она умолкла.

— Мне исполнилось четырнадцать, я жил в Атланте, — заговорил Микки, один из самых экстравагантных танцоров труппы. — В одной из башен работал мой дядя, и он был среди тех, кто выпрыгнул из окна. До сих пор помню, как мы с мамой разглядывали изображение на телеэкране — записывали репортажи на видеомагнитофон, включали их, ставили каждый кадр на паузу и с помощью увеличительного стекла пытались обнаружить дядю. В какой-то миг у нас сложилось впечатление, будто мы его опознали.

Роуз сочувственно погладила его по плечу, а Даниэль окликнула официантку, заказала всем еще по бокалу и заметила:

— Надеюсь, потом мы сможем подняться на ноги.