Книга Вязаное счастье попаданки, страница 21 – Ольга Иконникова

Лулу фыркает:

— Ох, им не позавидуешь. Они делают всю черновую работу — стирают белье, моют полы, выполняют поручения мастеров. Первые пару лет они только наблюдают за тем, как работают вязальщики. А уже потом, когда они становятся подмастерьями, им доверяют чесать шерсть, прясть нитки, красить пряжу. А уж чтобы стать мастером, и вовсе надо постараться. Каждому месье Мерлен дает задание связать столько-то разных вещей — скажем, шапку, чулки, жилет, перчатки и ковер — и отводит на это некоторое время. А потом строго оценивает работу.

А вот эти ее слова меня радуют. Значит, они всё-таки вяжут не только чулки, но и другие вещи. Так почему бы мне не попробовать связать что-то самой, без указки месье Мерлена?

— А если я стану вязать сама и продавать свой товар прямо на рынке? — говорю я и вслух.

— Ох, нет! — бледнеет Лулу. — Гильдия борется с теми, кто пытается заниматься тем же, чем и они. Право открыто продавать вязаные вещи есть только у них. За это право они платят в городскую казну немало денег.

Нет, не что за порядки? А как же свобода конкуренции?

— Но разве женщины не вяжут что-то сами для своих детей и мужей? Зачем покупать что-то втридорога, если можешь связать сам?

— Да, разумеется, вяжут, но только не на продажу. А если тебя заметят с товаром на рынке, то члены гильдии и товар отберут, и еще заставят заплатить штраф. Так стоит ли рисковать?

Лулу видит, что всё это мне ужасно интересно, и ведет меня к торговым рядам на небольшой площади. Она подводит меня к прилавку, на котором разложена пряжа. Разнообразием цветов она не отличается — здесь преимущественно белые, серые и коричневые нити. А вот качество у нее разное. Есть очень тонкая — как паутинка. А есть и грубая, толстая, явно вышедшая из рук какой-нибудь не слишком умелой деревенской мастерицы. Но даже такая пряжа стоит недешево.

И когда мы возвращаемся домой, я продолжаю думать о том, что увидела на рынке.

— Купили пирог? — радуется бабушка. — Вот и молодцы! А теперь пойдемте к Турнье, они уже приглашали нас на завтрак.

Мы вместе с пирогом поднимаемся на второй этаж, где нас уже ждут хозяева. На столе уже дымится пшенная каша с маслом, а в глиняные кружки налито свежее молоко.

Лулу тоже садится за стол, и мы с ней, дополняя друг друга, рассказываем о походе в гильдию.

— Может быть, Мерлен и согласился бы тебе помочь, — задумчиво говорит мадам Турнье, — но он не пойдет против интересов гильдии. Он сам всегда так ревностно оберегал ее от женщин, что теперь уже от этого не отступит. Он и Моник позволил работать с ними только потому, что был уверен, что ее отец, который был главой гильдии до него самого, открыл ей какие-то секреты, которые не доверил никому другому.

— Полагаю, Белла, тебе следует оставить эту затею, — басит месье Турнье, — и заняться чем-то другим. Я слышал, что в таверну у аббатства требуется подавальщица.

— Вот еще! — возражает его супруга. — Наша Белла такая красотка, что ей совсем ни к чему идти в таверну, где всегда бывает много пьяных мужиков.

— А куда же ты ей предлагаешь податься? — интересуется хозяин. — Если она станет прачкой, то ее руки быстро загрубеют от дешевого мыла и холодной воды.

Я не жду, пока они поругаются из-за меня, и говорю:

— Я всё-таки хочу попробовать показать месье Мерлену, что чего-то стою. Может быть, если он поймет, что я умею вязать не хуже, чем мама, он согласится продавать через гильдию связанные мною вещи.