Книга Обещанная, страница 64 – Рина Белая

И в этот миг произошло нечто странное. Ее сердце… Оно словно лишилось важной ноты, которую она раньше не осознавала, но всегда слышала. Что-то привычное, то, что всегда жило в ней с самого рождения, вдруг потускнело и… исчезло.

Сначала она решила, что задохнется. В груди будто вырвали кусок, и на его месте разлился ледяной холод. Он тянул вниз, и вдруг стало мучительно трудно держать спину прямо. Плечи предательски налились свинцом, голова сама просилась склониться… но она упрямо вскинула подбородок, цепляясь за гордость, как за последнее оружие.

Она ощущала себя так, будто осталась одна в безбрежной пустоте, но продолжала гордо стоять. Потому что он смотрел. Смотрел, не отводя глаз. Смотрел так, как смотрят на того, кто давно стал единственным смыслом в мире, когда все остальное рушится.

И вдруг Ориса поняла: она больше не может выдержать этот взгляд. Воздуха не хватало, грудь сжимала пустота. Рука сама метнулась в сторону, ища опору, но схватила лишь пустоту — и прошла мимо.

Вместо опоры оказалась теплая грудь Байра. Он чуть склонился и тихо усмехнулся у самого ее уха:

— Подушка для уставшего пилота к твоим услугам, Ориса.

Он поднял глаза на Ор'Ксиара и, будто нарочно, добавил:

— С моими кишками потом разберешься. А сейчас, если не заметил, Орисе плохо.

Тишина натянулась, как воздух перед ударом молнии. Она закрыла глаза, и в голове мелькнула единственная мысль: сейчас Ор'Ксиар убьет ликара, дерзнувшего держать ее в своих объятиях.

Чтобы уберечь Байра, она попыталась отстраниться, но сил не хватило. И снова — его голос, мягкий, почти заботливый, прямо над ухом:

— Подожди минутку… сейчас я выкину Сиялку из капсулы, и все будет хорошо.

— Нет, — произнес Ор'Ксиар ровно, без эмоций. И ликар подчинился.

Ориса зажмурилась. Последняя мысль, которая пронзила ее, прежде чем накатила темнота, была: выходит, жизнь Сиялки для него важнее.

/Каор'Исс/

Когда он увидел, кого Байр уложил в капсулу, то на миг застыл.

Полупрозрачная кожа мерцала мягким светом, вены переливались, как живые ручьи, а черты лица были такими совершенными, что она казалась созданием из иного мира.

Редкая кровь. Редкая красота.

Люмари. Дети света. О них ходили лишь редкие рассказы, больше похожие на легенды. Говорили, что они почти исчезли, и встретить живого люмари в космосе невозможно. Их кровь считалась бесценной — дарующей продление жизни.

Мысль оформилась мгновенно: он предложит ее Мор'Раану, великому охотнику и владыке «Теневого пламени». Справедливый обмен. И, возможно, единственный способ заявить о своем праве стать защитником Орисы.

Он посмотрел на девушку, сидящую в его объятиях, и впервые за всю жизнь ощутил простую, настоящую радость.

То был свет его надежды. И он позволил ему выйти наружу, окутал Орису этим теплом, словно хотел показать: он достоин быть ее щитом, ее опорой.

Он знал — она почувствовала это.

Но ее слова прозвучали, как удар в самое сердце:

— Теперь я знаю, как сладок может быть обман, — усмехнулась она. — Но я больше не желаю тонуть в этой лжи.

Он смотрел на нее, не понимая. Это не был обман. Не была игра.

Но она отстранилась, и ему пришлось разжать руки. Холод реальности вернулся, и вместе с ним — проблемы, требующие его внимания. На борту их корабля оказалась обнаженная женщина.