Книга Зачарованная, страница 119 – Лора Таласса

Стискиваю лицо Мемнона, получая извращенное удовольствие от того, как каменеет подо мной его тело.

– Я вижу, что ты делаешь. Пытаешься обезоружить меня!

– И как, у меня получается?

Взгляд падает на его губы – и я, стремительно наклонившись, впиваюсь в них.

Поцелуй – исчерпывающий ответ. Правда в том, что я не могу устоять против игривости Мемнона. Впрочем, я едва держалась и когда он был полным козлом.

Чувствую, как он улыбается.

В ответ я прикусываю его нижнюю губу, и колдун стонет и дергается, подавшись ко мне. Цепь звенит. Кажется, он пытался дотянуться до меня? Мемнон разочарованно вздыхает, и теперь моя очередь улыбаться в поцелуе.

Вытягиваюсь на нем, прижимаясь к мужчине всем телом.

Таким ты мне нравишься, – говорю. – Связанным, обездвиженным.

Отрываюсь от губ Мемнона, осыпаю короткими поцелуями его шею, но ворот рубашки останавливает меня.

Кладу руку на его грудь и шепчу:

– Сила, режь, как ножи, торс мужнины обнажи.

Ткань под моей ладонью расходится, рассеченная от рукава до шеи, от ворота до подола, и лоскуты рубахи падают на матрас. Заклинание коснулось и джинсов Мемнона, и того, что под ними. Я ерзаю, и тряпки сминаются, соскальзывая с него. Чувствую твердость его зажатого между нами члена, и лоно мое сжимается. Однако штанины остались нетронутыми: в заклинании ведь упоминался только торс.

Взгляд скользит по груди Мемнона. В мягком ведьмином свете кажется, что татуировки готовы спрыгнуть с кожи. Эмблема-дракон, победы на охоте и в битвах, даже знаки, указывающие на то, что он царь. Провожу пальцем по любимым рисункам, охваченная ностальгией и желанием.

Чувствую, что колдун подо мной ощутил смену моего настроения – что ж, он чертовски наблюдателен. Так что, наклонив голову, продолжаю покрывать поцелуями кожу Мемнона, иногда покусывая ее.

Он снова стонет, и, видит Богиня, это чертовски сексуально.

Кинжал в ножнах, который всегда при нем, лежит сейчас среди лохмотьев одежды. Я прерываю священнодействие и медленно вынимаю клинок из ножен. Сталь поблескивает в оранжевом свете.

Мемнон, хотя я и занесла над ним оружие, даже не напрягается. Воистину скверный пленник.

– Что, ударишь меня, чтобы освободиться раз и навсегда? – спрашивает он на сарматском. – Потому что, – он говорит медленно, и в глазах его тлеет огонь, – клянусь, если ты этого не сделаешь, я приложу все усилия, чтобы привязать тебя к себе так крепко, что ты не будешь знать, где заканчиваешься ты и начинаюсь я.

– Как драматично, – шепчу я. – Может, я просто хочу поиграть с твоим ножом.

И я разворачиваюсь спиной к нему и прежде, чем Мемнон успевает поинтересоваться, что это я задумала, резко опускаю клинок, распарывая остатки его штанов.

Ткань рвется с приятным треском.

Наклоняюсь, полностью разрезая одну штанину, потом другую. Пока я тружусь, пряди моей магии сами собой тянутся к его ботинкам, развязывают шнурки и стягивают обувь вместе с носками.

Сердце мое стучит все быстрей и быстрей. Мемнон абсолютно гол, а я – полностью одета. Едва эта мысль мелькает в моей голове, моя сила, опять же по собственной воле, начинает расшнуровывать мои мартинсы. А потом ползет вверх по ногам к пуговицам на джинсах.

Практически первое, что ведьмы узнают о магии, – это что она полуразумна. Мы способны ее контролировать, управлять ею, но она с той же легкостью управляет нами. И когда на моих глазах моя сила расстегивает верхнюю пуговицу моих же штанов, чего я не просила, я думаю, что сегодня ночью я получаю тому наглядное подтверждение.