Книга Зачарованная, страница 129 – Лора Таласса

Странно, конечно, просить его о помощи, если он отказывается исцелять себя сам.

Но ответ следует незамедлительно.

– Tirub xeqeqoyaq yaqub evritiwuwa yasnnichis, puqamubyaqpi chiqmachibmi.

Заношу руку над его спиной, собираю магию и произношу нужные слова. Гудение ламп становится громче, свет мерцает интенсивнее.

Магия вновь растекается по спине колдуна, но на этот раз она даже не удосуживается затягивать раны. Напротив, если раньше они только сочились вязкой жижей, теперь чернота буквально хлещет из них, выплескиваясь в ужасающих количествах. Однако, едва покинув тело, смоляная субстанция начинает пузыриться, шипеть – и превращается в жирный дым, рассеивающийся в воздухе.

– Что означают слова заклинания? – тихо спрашиваю я, глядя, как работает магия.

– «Прочь, ядовитая смерть, что отравляет дух. С любовью изгоняю тебя».

Пока сгорают остатки темной магии, размышляю над сказанным. Удостоверившись, что дело сделано, облизываю пересохшие губы и осматриваю раны. Они выглядят чистыми.

– Кажется, получилось, – тихо говорю я.

– Я не сомневался. – Мемнон, все еще сидящий наклонившись, бездумно гладит Нерона. Пантера жмурится, наслаждаясь лаской.

– Сейчас, я закончу исцеление. – Я выпускаю еще немного магии. Мне даже не нужно произносить заклинание. Моя сила сама хочет вылечить колдуна, мягкие клубы окутывают его спину, проникают в плоть, латая разорванные мышцы и кожу. Поврежденные татуировки тоже восстанавливаются.

Мой взгляд скользит по спине Мемнона вверх, к точеному профилю и волнистым, кое-где слипшимся от крови волосам.

Не удержавшись, протягиваю руку и запускаю пальцы в черную копну, запоздало понимая, что это ласка. Я ласкаю Мемнона.

Сердце спотыкается, когда он подается навстречу моему прикосновению. Ощущение дежавю накрывает меня – мы проделывали такое множество раз в другой жизни. Вроде бы простая мышечная память – но отчего-то сердце щемит еще сильнее.

Убираю руку и снова сосредотачиваю внимание на его ранах.

Как это случилось? – спрашиваю я по нашей связи. Не осмеливаюсь произнести вопрос вслух сейчас, слыша вдалеке голоса своих сестер по Ковену. Не могу забыть, что здесь, в этом доме, я отчасти среди врагов.

Вскоре после того как был обнаружен убитый оборотень, мага, на которого я работаю, Патрика, и его сотрудников вызвали к Луке Фортуна. Всех нас покарали за халатность и небрежность, а Патрика… убрали.

Значит, это возмездие за тела в лесу – тела, которые переносил Мемнон по приказу Патрика.

Из того, что рассказывал мне Мемнон, совершенно очевидно, что «постановками» занимался именно он. И Патрику было бы совсем несложно доказать вину Мемнона. Но маг этого не сделал. Теперь он мертв, а Мемнон наказан вместе со своими коллегами, словно никто и не в курсе, кто именно виноват.

Мемнон играет в опасную игру. Он явно манипулирует множеством разумов, чтобы скрывать свои действия. Но он имеет дело с преступной организацией, ворочающей миллионами. Стратегия, удача – все это временно.

Зачем ты перенес тело? – спрашиваю я.

Раньше, когда он пытался меня подставить, это имело смысл. А сейчас – нет.

Мы хотим разобраться с убийцами, – напоминает мне Мемнон. – убийцы – не просто люди. Это империя. И на первый взгляд империя неприступна. Но на самом деле они не так уж и отличаются от Рима. Первый шаг к низвержению таких империй – подрыв их власти, – объясняет он.