Книга Хозяйка ведьминых земель, страница 27 – Евгения Зимина

— Встаньте здесь, — указал Леон, направляя Иду и графа к особому месту у корней, где земля образовывала естественное углубление.

Когда их руки случайно коснулись, Ида почувствовала, как граф вздрогнул, но не отстранился.

Леон начал напев на древнем языке друидов. Фен присоединился к пению на минуту позже.

Внезапно ветви дуба зашевелились, хотя ветра не было. Воздух зарядился энергией, от которой волосы на руках Иды встали дыбом.

И тогда заговорил сам дуб.

Не звуками, а образами, которые вспыхивали в сознании:

Две тени, становящиеся одной

Меч, воткнутый в землю, из рукояти которого прорастает дерево

Плачущую женщину с короной из шипов

Леон замер, его глаза расширились. Когда видения прекратились, он перевел дыхание и произнес:

— Пророчество гласит: Когда тень великой потери вновь накроет Сентинелл, два корня сольются воедино. Ведьма и Правитель, плоть и дух, сила и мудрость — лишь их союз спасет то, что дорого обоим.

Граф отпрянул, как от удара.

— Это бредни! — резко произнес он, нарушая священную тишину. — Я не позволю каким-то древним суевериям влиять на управление графством!

Ида попыталась поймать его взгляд:

— Подождите…

Но он уже повернулся к обратном направлении.

— Хватит на сегодня магии. У меня есть дела.

Леон сделал шаг вперед:

— Граф, дуб никогда не ошибается. В прошлый раз, когда...

— Когда мой прадед проигнорировал подобное 'пророчество'? Да, я знаю эту историю..

Стефард остановился, но не обернулся.

— Но я не он. А Ида... Ида не та ведьма.

С этими словами он ушел, оставив их в тяжелом молчании.

Фен первым нарушил тишину:

— Ну что ж... Это прошло... интересно.

Леон тяжело вздохнул:

— Он боится. Последний раз, когда граф Сентинелла поверил пророчеству...

— Что тогда случилось? — спросила Ида.

— Он женился на ведьме. — Леон посмотрел ей прямо в глаза. — Она сбежала через год, оставив его с ребенком и с разбитым сердцем и умирающими землями. Этим ребенком был Стефард Сентинелл.

Ида почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. Теперь его поведение обрело смысл.

— Что мне делать? — прошептала она.

Леон осторожно положил руку на ствол дуба:

— Дуб показал правду. Решать вам — что с ней делать.

Когда они возвращались в замок, Ида заметила на тропинке серебряную пряжку от плаща графа. Она подняла ее.

Войдя в кабинет графа без стука, Ида застала его склонившимся над развернутой на столе картой Сентинелла. Красным воском были помечены участки, где земля все еще отказывалась оживать, несмотря на все ее усилия.

— Вы игнорируете меня три дня, — заявила она, хлопнув дверью. — После того, как друиды…

— После того, как друиды наговорили сказок? — Стефард даже не поднял головы, продолжая водить пером по пергаменту. — У меня есть дела поважнее.

— Важнее, чем спасение ваших земель?

— Важнее, чем разбор детских предсказаний! — он резко отшвырнул перо, и чернильная клякса расплылась по карте.

Ида подошла ближе, упираясь ладонями в стол:

— Вы боитесь.

— Перестаньте.

— Боитесь, что пророчество сбудется. Боитесь, что я уйду, как та ведьма. Боитесь…

— Я сказал, хватит!

Он двинулся к ней так стремительно, что Ида инстинктивно отпрянула, ударившись спиной о книжный шкаф. Граф остановился в сантиметре, его дыхание обжигало кожу.

— Вы ничего не понимаете, — прошипел он. — Ничего не знаете о том, через что прошел этот дом!