Книга Напарники поневоле, страница 129 – Елена Горская

И самое сложное было в этот момент – это улыбнуться ему.

Улыбнуться, когда внутри все выворачивает от боли расставания. Сдержать новый поток слез, чтобы казаться рассудительной и холодной. Промолчать, когда хочется столько сказать. Я постаралась запомнить каждую черту красивого лица.

Проклятая гордость.

Его.

Свою бы я смогла послать к черту, если бы он сделал шаг навстречу. Но ползать у него в ногах и выпрашивать любовь – это было подло и нечестно по отношению к тому, в чьем сердце нет места для настоящего и будущего.Там намертво поселилось прошлое.

И, ко всему прочему, я же знала… Знала, что не имею на него никакого права… Но я не думала, что моя боль будет настолько сильной.

Каждый его шаг оглушал… И лишал возможности дышать…

Лайон Уэйд уходил, а я ненавидела себя за то, что не сказала ему о том, что люблю его. Не призналась, потому что не хотела поселить в его сердце смятение и ещё одно чувство вины.

Он оставлял настоящее и возвращался к прошлому.

– Прощаю... – тихо прошептала, смотря ему вслед. – Я тебя прощаю… А вот себя – нет.

Лайон

Я был мертв.

Петлял по улицам рассветного Шейринга, захваченный в плен внутренними демонами, которые разрывали меня на части.

Четыре года я, окутанный жаждой безумия, пытался добраться до своей цели, и вернуть прошлое. Исправить ошибки.

И только сегодня, когда демон принял образ Ви, и держал в руках Мэйлин, я понял, как был глуп.

Я смотрел в зелёные глаза Ви, и понял окончательно, что ее больше нет. Она осталась памятью и болью, которая будет жить во мне всегда.

И верни я ее – моя боль никуда не исчезнет, потому что за этих четыре года, она изменила меня. Эти воспоминания о прошлом были, как зеркало. Разбитое вдребезги зеркало. И день за днём я брал новый осколок и «резал себя». Чтобы помнить. Чтобы не забывать. Я изуродовал себя сам. И мое отражение за четыре года изменилось до неузнаваемости. Я уже не тот Лайон Уэйд. И сколько бы я не старался изменить прошлое – иным уже не стану.

И чувства мои тоже изменились…

В моем сердце жила память и любовь к Ви и Фло. Но именно эту огромную дыру, что не давала мне покоя столько лет, заполнила любовь к Мэйлин. К женщине, которая влюбилась в изуродованного больного идиота.

Я полюбил ее.

Полюбил за этот живой блеск в глазах. За смелость и дикий нрав. За это милое мурчание в моих руках и чувственную улыбку. За то, что она видела меня другим, хотя должна была держаться от меня подальше...

И мне казалось, что мое сердце объявило мне войну еще в первые дни ее появления под крышей моего дома. Но я так долго сопротивлялся сам себе, напоминая безумца, что моя отважная М.Брукс сама решила уничтожить мое сопротивление.

Черт возьми...

Я сходил с ума. От нее. Из-за нее. И с ней.

И отпустить Мэйлин – это меньшее, что я мог для нее сделать.

Она не должна жить с тем, кто постоянно воюет сам с собой. Мне только предстояло научиться жить в настоящем. А моя рыжеволосая красавица заслуживала лучшего.

Я остановился у домика Элли и постучал в дверь.

– Элли, это Лайон, – окликнул громко.

И когда с обратной стороны послышались громкие шаркающие шаги, я усмехнулся.

Элли – это то, что сейчас мне было нужно. Она единственная могла навести в моей голове порядок, когда сам я уже не справлялся. Моя грозная, но милая старушка.