Книга Кукла наследника, страница 147 – Олла Дез

‒ Как-как ее зовут? ‒ спросила я, когда впервые ее увидела.

‒ На серьгах написано, что То́рин, или Тори́н ‒ ответила мне тогда Сольвейг.

‒ Дубощит? ‒ развеселилась я.

‒ Не знаю. Вот проснётся, и спросим, ‒ фыркнула подруга.

Когда гномка проснулась и пришла в себя от стазиса, то мало никому не показалось. Она постоянно болтала, ела, пила и хохотала в голос. Вот и сейчас, сидя на слишком большом для нее троне, она то и дела прыскала в кулачок, или, не сдерживаясь, заливалась веселым смехом. А веселило ее буквально все. Начиная от имен представляемых ей драконов и заканчивая одеждой, что была на них.

От каждого семейства драконов за троном стояло по одной кукле. От Вулканических вызвалась я. Каждая кукла выходила вперёд и представляла свободных драконов от своей семьи, которые претендовали на то, чтобы попробовать понравиться новой кукле и сделать ее своей. Совершенно не обязательно, что получилось бы. Но шанс попробовать был у всех.

От нашего дома претендовали на куклу наследник Сван «Черный лебедь» Кальдера и два балбеса, Сигвальд и Сигмунд, которые до сих пор не были женаты. Сумар, хвала всем богам, все же остепенился, и Каиса уже родила ему троих драконят. Да, увы. Все же дочери дракона рожали детей и в самом деле проще и чаще. Вот и у Сольвейг уже было трое, и четвертый планировался. Куда нам столько драконов? Вулканы почти все потушены. Может, они полетят на Извергающиеся острова их тушить лет через двадцать? А что? И там потушат.

Я бы у нас на землях Вулканических драконов вообще их снегом засыпала. Ну, так. Чисто на всякий случай. Мне совершенно не хотелось, чтобы мои дети жили рядом с картиной «Последний день Помпеи». Тем более что мне часто снилось это полотно, особенно во время беременности. А еще неожиданно вспомнился и тот оригинал, что был создан первым на эту тему. Я не помнила художника, но там тоже все было трагично. У Брюлова все же красочнее, но и те Помпеи гибли неподражаемо. Тот художник охватывал более широкое пространство. У него на дальнем плане умещалось больше горящих зданий и даже сам Везувий.

А вот фигуры на переднем плане были довольно мелкие. У Брюллова больше сделан акцент на ужасе людей, что безусловно выглядит трагичнее и зрелищнее. Но та картина была все же написана первой, это я точно помнила.

А еще была и опера Пачини «Последний день Помпеи».

Словом, мое богатое воображение настоятельно рекомендовало все это засыпать снегом. Чтобы были, так сказать, белые шапки у наших гор. Сигурд на мои страхи только смеялся и успокаивал, что семья Вулканических драконов сильная, и нам точно ничего не угрожает. А со снятием стазиса с кукол и у других семей с извержениями все стабилизировалось. Ни драконы, ни куклы больше не сгорают, и волноваться по поводу какой-то там Помпеи совершенно не следует.

Я уже выходила вперед самой первой, так как у Вулканических драконов было право первыми быть представленными новой кукле. Я постаралась расписать весьма правдиво все достоинства Свана, Сигвальда и Сигмунда и была красноречива. Но я видела, что Сван расстроился, когда понял, что не произвел особенного впечатления на Торин. Впрочем, сейчас он стоял уже не такой удручённый, видя, что никто на гномку впечатления так и не произвел.

И вот все драконы уже представлены, и Торин должна выбрать. Но личико девушки выглядело на редкость опечаленным.