Книга Кукла наследника, страница 34 – Олла Дез

Умом я понимаю, что это может плохо кончиться, и встаю. Подхожу к краю телеги, совершенно не представляя, где мы. Как только она останавливается, тут же спрыгиваю и отхожу в сторону, оглядываясь.

Телега привезла меня на шумную многолюдную рыночную площадь. Что, в принципе, было закономерно. Куда еще может ехать пустая телега?

Я осматриваюсь, понимая, что многие уже начинают закрывать свои лавки. Дело движется к вечеру. Я иду вдоль рыночного ряда и рассматриваю еду. Многое мне не знакомо. Но круглые фрукты похожи. Яблоки, как их не обзови, и есть яблоки. Вот почему девушкам всегда так сложно определиться, что они хотят съесть? Да потому что прошлый их выбор, тот самый первый, привел к проклятью рода человеческого. Вот с тех пор мы с меню и осторожничаем.

Но все дело в том, что меня не тянуло абсолютно ни на что. Я шла и надеялась пробудить хотя бы толику аппетита. Увы. Есть не хотелось. И это вызывало беспокойство. Хотелось плюхнуться на диван и ничего не делать.

Я взрослая женщина и прекрасно осведомлена, что лень ‒ это психосоматический признак исправности выработанного за годы эволюции механизма интуитивного распознавания бессмысленности выполняемой задачи. В переводе на человеческий, сколько ни работай, а все равно познать суть вещей не сможешь. Тогда зачем отрывать задницу от дивана? Но в том-то и дело, что, во-первых, дивана не было, а во-вторых, я знала, что если улягусь на этот самый диван, то могу с него и не подняться.

Поэтому я упорно шла вдоль рядов, пытаясь захотеть хоть что-то съесть. Не важно, что денег у меня нет. И не важно, что совершенно непонятно, что со всем этим делать. Важно было хоть что-то захотеть.

И я захотела…

Я увидела его в конце ряда. Он стоял и нагло ел какой-то фрукт. Возможно, все то же пресловутое Евино яблоко. Справедливости ради нужно сказать, что не заметить его было крайне сложно. Он возвышался над всеми на добрую голову. Красивый, черноволосый, с пронизывающим взглядом холодных глаз, пухлыми губами и трехдневной наверняка колючей щетиной. Одежда была слегка помята и разорван ворот. На скуле имелся свежий синяк.

Его большая сильная рука поднесла к красиво очерченному рту фрукт, и сок потек по его подбородку. Он зажмурился от удовольствия и, как мне показалось, даже застонал от вкусовых ощущений.

«И я хочу! Я тоже так хочу!» ‒ пронеслось у меня в голове. «Я его где-то видела. А вот где? Каша в голове какая-то. Какофония из лиц и звуков».

У меня во рту внезапно пересохло, и мне захотелось воды. Прохладной воды, чтобы она стекла у меня по горлу и смыла вот это ощущение его губ на моей коже. Как будто это мои губы он сейчас облизывает от сока неизвестного мне фрукта. Это по моему лицу скользят его длинные пальцы, и это его шустрый язык слизывает с моих пальцев липкую мякоть.

Я снова посмотрела на мужчину. Да, он по-мужски красив, возможно, немного надменен от переполняющей его силы. Мне вдруг показалось, что он очень горячий, и если я прикоснусь к нему, то он меня согреет. Нет, возможно даже опалит, и я не засну в этом охватившем меня холоде. Я, как тот противный мотылек, двинулась к его горячему и сильному телу. Широкий размах плеч, сильные руки, длинный шаг. Мужчина кинул продавцу монетку и, развернувшись, куда-то направился. Я как приклеенная двигалась следом, не в силах отпустить его.