Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 38 – Елена Михалёва

Его голос, читавший над ней заклятие. Смысл ускользал, оставалась лишь сила, которая крепко держала ее, не давала телу сломаться, несмотря на тот ад, что бушевал в венах. Боль билась внутри Гвин сильнее, чем когда-либо прежде.

Зачем он мучает ее?

Зачем его требовательный голос не позволяет ей обрести покой?

Но сквозь пелену боли и бормотание молодого адепта девушка внезапно услышала другой голос. Тихий, ненавязчивый, произносивший иные магические формулы.

Тот самый голос, что пел ей в детстве колыбельные. Жалел разбитые коленки. Ласково журил за шалости. Самый родной голос в мире.

Гвин собрала последние крупицы сил, чтобы бросить на говорящего один-единственный взгляд.

Отец стоял пред ней на коленях. Трубка из стеклянных сегментов тянулась от его локтя и уходила ей под ключицу. По трубке бежала алая кровь. А на тонких измученных ногах девушки извивались жадные, жирные пиявки, насытившиеся скверной.

Тетушка Керика, старшая сестра отца, однажды пошутила, что в крови у Авериуса противоядий столько, что ядовитая виверна, вздумавшая его укусить, не протянула бы и десяти минут.

И Гвинейн захотелось улыбнуться, несмотря на безжалостную боль, что грызла изломанное тело.

* * *

– Она будет спать еще часов шесть. И ты поспи, нечего сидеть над ней вот так. Мы больше ничего не можем сделать. Все решится в ближайшие сутки. Либо мутация пойдет вспять, либо организм не выдержит.

– И вы так спокойно об этом говорите, мастер? Да еще и уходите?!

Крис наблюдал за тем, как Авериус Гарана собирает часть вещей и неторопливо застегивает сюртук. Мужчина был бледен, под глазами пролегли глубокие тени.

– Я иду в лабораторию. Мы так спешили, что я позабыл взять кое-что важное, – пояснил маг. – И еще нужно уладить некоторые вопросы. Я возьму твою лошадь, а ты спи. Сколько ты уже на ногах?

– Почти двое суток, – сухо признался Крисмер.

– Ну вот, – маг засунул в мешок банку с пиявками, дабы предать их огню где-нибудь подальше отсюда. – Отдыхай. Я скоро вернусь.

ВарДейк задумчиво поглядел на спящую Гвинейн.

Мужчины устроили для нее некое подобие ложа из мешков, соломы и дорожного плаща Криса. Волшебный светлячок давно погас, но теперь в узенькое окошко в восточной стене било яркое рассветное солнце. Невзирая на это, Гвин оставалась в беспамятстве с тех пор, как Авериус Гарана завершил свои манипуляции. Вероятно, он прав, нужно дать ей немного времени. И себе тоже.

Крисмер направился к куче мешков с прошлогодним зерном в другом конце комнаты. Мешки пахли плесенью, но ему было все равно.

– Если меня что-то задержит и она проснется раньше, чем я приеду обратно, ни в коем случае не давай ей кровь, – вдруг добавил маг. – Даже если будет очень просить.

– А она меня не съест? – Крис зевнул, укладываясь на пыльные мешки.

– Не должна, – мужчина пожал плечами.

Адепт меланхолично усмехнулся, снова зевнул и прикрыл глаза. Как ему казалось, лишь на мгновение. Но когда Авериус Гарана осторожно спускался по скрипучей лестнице вниз, молодой чудотворец уже крепко спал.

* * *

Из оцепенения Гвин вывел ее собственный стон. Слабый, едва слышный. Ей почудилось, что она рассыпается на кусочки. На осколки, которые уже не склеить.

Теплый розоватый свет, что пробивался сквозь веки, говорил о том, что сейчас день, и это обрадовало девушку. Умирать под пасмурным небом было бы совсем трагично. Ей захотелось посмотреть на солнце в последний раз, даже если оно вовсе лишит ее зрения.