Книга Обсидиановое сердце. Механическое сердце, страница 88 – Елена Михалёва

Но Тевин Драйтен не собирался ругать или наказывать свою не в меру активную ученицу. Ему искренне нравилась ее живость и то, что она была, пожалуй, единственной его подопечной за долгие годы, кто осмеливался с ним спорить. Не послушный винтик в махине Академии, но самостоятельный разум, живой и любознательный. Как правило, старец досконально знал всех своих учеников. К тому моменту, как они уходили от него на следующую ступень обучения, Драйтен отчетливо понимал, в какой области они добьются успехов. Но Гвинейн Гарана была совершенно другой, загадочной даже для человека, который невольно предсказывал будущее воспитанников в силу своего опыта. Было в ней нечто такое, что вызывало в нем сомнения.

– К сожалению, Гвинейн, для тебя сейчас это лишь слова старика, – мастер покачал головой, все глубже погружаясь в свои мысли.

Он глядел в зеленые глаза дерзкой девочки, но видел в них не капризы или непокорность, с которыми нужно справиться. Маг узрел зеленый лес, бескрайний и древний, под толстым ковром снега. Тучу черных воронов, заслонившую небесную синь. Ледяное море, что грызло высокий утес. И гору, внутри которой коварным паразитом засела тьма. Чистая тьма с собственным разумом, принесенная в вековечный лес подобно инородной заразе.

– Но все чародеи делают выбор, рано или поздно, – задумчиво продолжал старый маг. – Между магией и отказом от нее. Между вмешательством и естественным ходом вещей. Однажды и тебе придется сделать выбор, милая моя, – мастер нахмурился. – И, честно признаюсь, тебе я не завидую. Потому что ты будешь выбирать между жизнью двоих самых дорогих для тебя людей и спасением целого королевства. Твоя судьба будет окрашена серебром и золотом, но счастье подвергнется тяжкому испытанию. И сердце сработает как отлаженный механизм, как и положено сердцу опытного чародея. Эмоции ты отодвинешь на второй план. Сделаешь как должно, а не как хочется, несмотря на страх, что возвратится к тебе, Гарана.

– Мастер Драйтен, опять эти ваши туманные намеки, – девочка зябко поежилась. – Я так и сказала: адепт поступает как должно, а не как хочется. Но я учту все вами сказанное, – она неопределенно дернула бровью. – Наверное.

– Увы, Гвинейн, – чародей наконец смог разорвать зрительный контакт. – Ты все равно забудешь мои слова.

– Вы напомните, мастер, – отмахнулась юная Гвинейн Гарана. – Я в вас не сомневаюсь. Если что-то важное нужно запомнить, вы никогда не дадите этого забыть. Сто раз скажете, если потребуется.

– Боюсь, что нет, моя милая, – мастер Драйтен с грустью улыбнулся девочке. – Есть у меня предчувствие, что к тому моменту, когда смысл сегодняшнего урока настигнет тебя, меня уже не будет в живых.

Состояние души у Гвин было такое, что, живи она в темные времена, в пору охоты на колдунов, с радостью сожгла бы ведьму-другую. Проблема заключалась в том, что она сама фактически являлась ведьмой. Такой, что получила достойное образование в Академии Чародейства. Это немного усложняло дело, но от всех печалей и невзгод у Гвинейн Гарана имелось одно лекарство, не слишком чудодейственное, однако весьма эффективно притупляющее любые страдания.

Лекарство помещалось в бутылке из матового зеленого стекла, имело насыщенный бордовый цвет и весьма недурно пахло виноградом. А еще до сегодняшнего дня хранилось в личных запасах короля.