Книга Янтарное сердце, страница 60 – Елена Михалёва

На пороге Высокого Очага их встретили трое.

Бариан Мейхарт. Хозяин замка выглядел бледным и осунувшимся.

Авериус Гарана – со взволнованным блеском в глазах и хитрой улыбкой на устах.

Иврос Норлан, мрачный, как грозовая туча в середине лета.

Гвин переводила растерянный взгляд с одного мужчины на другого и отчаянно не могла решить, чье же выражение лица не нравится ей более всего.

Вода в ванне показалась нестерпимо горячей после долгих часов, что Гвинейн провела на морозе, разъезжая из одного конца их маленького королевства в другой. Но затягивать с купанием адептке не хотелось. Она стремилась поскорее исполнить волю отца, который настойчиво велел всем привести себя в порядок после дороги и спуститься в большой зал для важного объявления.

Авериус Гарана находился в столь приподнятом расположении духа, что словно и не заметил, как его дочь и ученик возвращаются после незапланированного отъезда. Не обратил внимания, что на их лицах остались следы сажи. Но свое распоряжение архимаг озвучил столь твердо, что, вероятно, даже король сейчас мылся и «приводил себя в порядок» от растерянности. Гвин бы нисколько это не удивило. Более всего ее озадачивал Ив, который ни слова ей не сказал. И будто бы даже старался не смотреть в ее сторону.

Что-то произошло в Терновом Бастионе. Нечто такое, что вызывало чувство тревоги.

Торопливо намылив волосы, адептка бросила сердитый взгляд из-под густой пенной шапки на стену над камином. Там, где раньше красовался вышитый гобелен, теперь висела громадная картина в серебряной раме. Портрет Мейхартов, написанный незадолго до появления в семье самой Гвин.

С полотна в цветах правящего дома на нее осуждающим взором глядел муж. За плечом принца Кевендила стоял ее свекр – король Бариан Мейхарт, серьезный и торжественный. А в левом углу холста светлым пятном в жемчужно-голубом платье со скучающим видом сидела принцесса Девана.

Гвин сердито вздохнула и принялась смывать пену.

Кто-то из этой венценосной троицы велел перевесить портрет из библиотеки в ее спальню. Как напоминание, аргумент, осуждение или немой укор. Или, быть может, как попытку вызвать у Гвин хоть какие-то теплые чувства, пока не поздно. Женщина не хотела думать об этом и знать не желала, кто же пошел на столь отчаянный шаг. Сейчас голову занимали другие мысли: о том, какие новости собирался преподнести ей отец.

Гвинейн вылезла из ванны, наспех вытерлась, высушила волосы и заплела их в косички на привычный манер. Затем извлекла из шкафа синее платье из тонкой шерсти и надела его, повозившись с многочисленными пуговками-застежками, что сбегали по позвоночнику перламутровым каскадом. Потом обула на ноги мягкие туфли, накинула на плечи пушистую белую шаль и чуть ли не бегом устремилась в главный зал.

За большим столом уже собрались король Бариан Мейхарт, братья Корвес, задумчивая тетушка Керика, сердитый принц Кевендил и отмывшийся от сажи Крисмер.

Гвин торопливо уселась на стул подле тети, но не успела вымолвить и слова, как в зал вошли Иврос и архимаг.

– Все в сборе! – Авериус Гарана потер руки. – Что же, тогда начнем.

Отец опустился на свободный стул по правую руку от короля, между Барианом Мейхартом и Кевендилом. Иврос же сел по левую. Так, что между ним и Гвин оказалась Керика. Несмотря на то, что стул слева от самой Гвин пустовал, колдун отчего-то предпочел оказаться ближе к ненавистному Мейхарту, чем к своей рыжей адептке. Это весьма озадачило женщину. Если не сказать, что вывело из себя. Но она не показала виду, решив, что потом наедине узнает у Ива обо всем, что произошло. Или у тетушки, в крайнем случае.