Онлайн книга «Задача с яйцом»
|
Дымок, большой лохматый серый кот, порой искал у Северины политического убежища. Нрав зверь имел ленивый и вороватый, мышей не ловил, а вот как стянуть чего вкусненького у зазевавшейся бабы — так это всегда пожалуйста. Терпели его только за то, что с детьми ладил: у соседки было пятеро мал мала меньше, и у Дымка прекрасно выходило их убаюкивать. Забирался в колыбель, оглашал горницу басовитым урчанием, и хнычущий ребёнок моментом унимался. К Горюновым он сбегал, когда услуги баюна не требовались, зато кто-то из старших детей начинал ловить «кису», заинтересовавшись пышным хвостом, или когда его опять застукали на воровстве. Сегодня был второй случай: через открытое окно светёлки Северина слышала ругань с соседского двора, Дымку явно перепало полотенцем, так что вскоре после скандала он возник на окне. А ей что? Кот делу не мешал. И она коту не мешала. Сегодня по металлу работала только напильниками, небольшой визгливый станок помалкивал в углу, а это тихое шорканье не беспокоило чуткие уши. «То — не знаю что» яснее не стало даже после того, как Северина целиком его разобрала. В нём не было сложных управляющих сетей, и вообще-то по своему устройству механизм лежал где-то между простыми часами и музыкальной шкатулкой. Что именно мастер нашептал на единственную нить — не угадать, но что-то сложное она делать точно не могла. Пока Северина собирала, сверяясь с заметками, устройство, она больше задавалась другим вопросом: отчего у царя никто не попытался вскрыть игрушку и не заметил поломку? Всё же дураки редко получали звание Премудрых, и в царском окружении таких не было — Владимир их издалека видел. Может, с назначением подарочка они бы не разобрались, но сломанные колёса точно заметили! Выходило, что до Северины никто эту штуковину не разбирал. А почему? Да потому, что никто такой задачи не ставил — очевидно же. Прошлый владелец о ней и думать забыл, а Владимир... — Царь наш — тот ещё фрукт, — проворчала она. — Знал ведь, что я дуться долго буду, а прощения попросить — это ж надо Елисея урезонить. А он — нате! — выдумал способ, знал, чем купить. А вот возьму и не вернусь! Мне, может, на вольных хлебах раздольнее живётся… Ну как так можно с живыми людьми, а? Вот и я не знаю… ну вот вроде бы и всё, — решила она, оборвав бормотание. — Что, Дымок, попробуем послушать, что она там щёлкает? — Северинушка, удели мне минутку! — оборвал её робкий голос. Девушка устало закатила глаза и обернулась ко входу. Двери в Тридевятом царстве отродясь не запирали, разве что в богатых теремах да в царских палатах, тем более этим не вспоминала озаботиться Горюнова. Если мастерскую в светёлке она бы ещё подумала запереть, уходя, то сейчас… — Елисей, я говорила уже — работаю! — проворчала Северина, но жалость подвела. — Что там у тебя, только быстро. Елисей у царя уродился… никаким. Через минуту после расставания лица не вспомнишь! Волосы не густые и не жидкие, русые, худшего сорта — не прямые и не кудрявые, не волнами — а так, кривенькие. Лицом похож на Владимира, но у того ум в глазах и обаяние, а у меньшого сына полбеды черты невыразительные, так ещё выражение козье, взгляд пустой, того и гляди — жвачку начнёт пережёвывать. Борода росла жидкая, клочками, так что он её сбривал, и к лучшему. Ростом тоже не удался, худой, нескладный… Если бы он не преследовал Северину так настойчиво, она бы даже посочувствовала, что боги так небрежно состряпали. Ведь не сказать же, что совсем плохой — не злой, не подлый. Даже в этом никакой! Ну как не пожалеть? |