Книга Переполох в гареме. Попаданка в султанский гарем, страница 22 – Диана Озтюрк

Невольно встретившись глазами с властительницей, потеряла дар речи. Безупречные черты, обрамлённые серебряными локонами, — первое, что удалось разглядеть.

— Хочу, чтобы отныне ты служила при дворце, — обладательница холодной, утончённой красоты впервые за вечер улыбнулась.

Зрители пришли в немое изумление. Сударыня чуть было не возразила, но ради благополучия дочери вовремя совладала с эмоциями.

По счастливой случайности простолюдинка очутилась в самом сердце Топкапы. Сначала заняла должность старшей служанки — ункяр-калфы. За что невзлюбили другие наложницы, но, находясь под влиятельной защитой, она не особо беспокоилась и решительно шла вверх по карьерной лестнице. Готовила сладости лишь на важные приёмы, а рецепты хранила в строжайшей тайне. За рекордно короткий срок обучилась грамоте и каллиграфии. Спустя десятилетие её поставили перед выбором: получив от казны приданое, выйти замуж за уважаемого господина или остаться, но в роли хазнедар — помощницы самой Валиде.

На сегодняшний день жалованье увеличилось в несколько раз, благодаря чему ей удалось позаботиться о родителях — они уже давно не молоды и нуждаются в услугах лекаря. Уникальный титул не имеет срока давности, а значит, гарантировал почёт и сытую старость. По прошествии времени не было и дня, чтобы усомнилась в правильности своего выбора. Её обитель — гарем, и с этим ничего не поделать.

Взяв этим утром в помощь крепких евнухов, спустилась в женскую темницу. Там перевоспитывали провинившихся наложниц и горничных, порой оставляя без еды и питья. На таких условиях долго не продержишься, а потому они мигом исправлялись. Чаще наказания имели телесный характер — всыпать кнутом или палкой вполне обычное явление. Иногда пугали, что выкинут в Босфор кормить рыб, как было в эпоху правления Ибрагима Безумного, что утопил триста невинных рабынь. Все помнили тот кровавый день в истории и рисковать не желали.

Невольница, о которой упомянул Гюль-ага, одарила её мрачным взглядом. Ресницы — мокрые от слёз, а длинные волосы растрёпались по плечам. Она сталкивалась с чужеземками ежедневно, однако до сей поры никто не вызывал в ней столько смешанных чувств. Бесстрашная и самоуверенная девица презрительно усмехнулась. Смотрительница горделиво выпрямилась, скомандовав помощникам открыть камеру. Она не боялась — с теми кандалами, что на ней, шагать тяжело, не то что представлять опасность.

Узница не дрогнула, лишь подозрительно прищурилась. На несуразном платье — крупные пятна грязи. Одежда впитала в себя терпкий запах подземелья и сырости. Внимательно рассмотрев её с макушки до пят, прикинула в уме план действий. В случае повиновения — отправить в хамам и выдать чистую форму, а также пригласить гаремную повитуху для осмотра.

Ежели будет противиться — оставят ещё на сутки.

— Что вам от меня нужно?

— Ты должна нам повиноваться, — выделяя каждое слово, изрекла хазнедар Ягмур.

*Ягмур — в переводе с турецкого «дождь».

Маразм крепчал — дальше некуда. Выписывался очередной дурацкий каламбур. Требуют от неё повиновения. Насмешили — это она дрессирует необъезженных жеребцов, что для неё группа актёров.

В подземелье спустилась непонятная дамочка в сопровождении темнокожих парней — судя по наряду, рядовых евнухов. На уроках истории Злата помнила, что в Османскую империю их поставляли из Африки и Балканского полуострова. Перед ней, вероятно, местные студенты из Ганы или другой республики, что подрабатывают в массовке. Уж больно ребята вжились в роль, выполняя функцию телохранителей. Пронзив ястребиным взором, крепче сжали рукоять клинка, недвусмысленно намекая, что готовы приструнить любой выпад с её стороны. Ух, какие грозные, боюсь-боюсь… Интересно, оплата у них почасовая?