Книга Служанка для последнего из драконьего рода, страница 16 – Наталья Кошка

— А на счет воды… — продолжает уже спокойнее. — Потерпите до утра. Завтра будет и вода, и еда… Из города должен приехать Томас. Вы ведь, верно, голодны?

На этих словах лорд бросает взгляд на свои израненные руки и прячет их в складках плаща.

— Потерплю до завтра, — улыбаюсь, хотя сложно держать лицо, когда даже глаз собеседника не видишь. — Спасибо, лорд Вейн. И все же на счет ран я настаиваю.

Повисает тишина. Лорд довольно долго обдумывает мои слова, и я чувствую себя неуютно под невидимым взглядом. Ожидаю его решения с замиранием сердца.

— Ладно, — сдается. — Я принесу сюда все необходимое.

Выходит и я шумно выдыхаю. Маленькая, но победа! Я сумела достучаться до упрямого лорда и надеюсь, что и в дальнейшем мы также легко решим все вопросы, как сегодня. И надо спросить про его собаку! Или что там у него рычит и воет?

Лорд возвращается буквально через минуту с глиняным кувшином в руках и с чистым отрезом ткани. Молча опускается в одно из кресел и оставляет свою ношу на столике рядом.

— Что в кувшине? — тихо интересуюсь, двигаясь медленно и осторожно, чтобы не «спугнуть» несговорчивого больного.

— Вино. Думаю, оно сгодится для промывки царапин.

— Не лучшее решение для промывки ран, — цокаю. — Даже чистой кипяченой водой и то лучше будет.

— Правда? Я не знал. Но другого ничего нет, как и чистой воды.

Впервые слышу что-то вроде иронии в его голосе.

— Ладно, воспользуемся тем, что имеется. А завтра я поищу нужные травки у дома. Может, найду что-то, что можно использовать. С вашего разрешения, разумеется, господин!

Лорд кивает и опускает голову ниже, чтобы я не дай бог не рассмотрела его лицо. И что за скрытность такая? Что прячет за глубоким капюшоном хозяин дома? Шрамы, ожоги? Может, язвы какие? Странный он и ведет себя так же. Но хотя бы не напивается и не лезет с неприличными предложениями, как барон де Круаль.

Откидываю косу за спину и наклоняюсь чуть ниже, беря в руки большую мужскую ладонь. Смачиваю ткань в вине и прохожусь по тыльной стороне, смывая кровь. Раны очень характерные: костяшки сбиты, кожа счесана, а на одном из пальцев обломан ноготь… Если бы не благородное происхождение, я бы предположила, что лорд Вейн с кем-то подрался.

Он молча сносит всю мою «заботу», никак не комментируя действия. Разрываю остатки чистой ткани на длинные лоскуты и заматываю обе руки так, чтобы господин мог пошевелить пальцами. Когда завязываю повязку, случайно задеваю его запястье. И тут-то до меня доходит, что не так: температура его тела — как у печки. Лорд быстро одёргивает руку:

— Довольно!

— Завтра утром нужно будет снять повязки. А сейчас, пусть раны будут в чистоте и сухости, так скорее заживет, — бормочу в растерянности.

— Заживет в любом случае… — роняет он, прежде чем уйти. — Спасибо, Эстер!

И уже оказавшись в коридоре, лорд повторяет для меня:

— Не покидайте комнату до утра, — его голос звучит как приказ, но без прежней резкости, немного устало.

— Не буду, — обещаю. — Добрых снов, лорд Вейн.

— И вам, Эстер.

Я еще смотрю какое-то время на то место, где только что стоял господин. С его уходом в комнате становится снова холодно и одиноко. А пока лорд Вейн был рядом, я даже успела позабыть про стылую атмосферу замка и странные звуки. И надо же! Я так и не спросила про питомца. Должно быть, это какая-то очень крупная и дикая собака. Только такой зверь мог оставить те отметины на столешнице в кухне.