Книга Шоколадница в Академии магии, страница 4 – Татьяна Коростышевская

Молодые люди действительно были аристократами, о чем свидетельствовали их длинные волосы, спадающие из-под украшенных плюмажами шляп.

Один из всадников зычно прокричал:

– Вилла Гаррель! Где она находится?

Ему показали, но дворянин, видимо, решив утолить жажду, спешился и пошел к фонтану, ведя лошадь в поводу.

– Мадемуазель Катарина, – Ришар крепко взял меня за локоть и приподнял со скамейки, – будьте любезны пройти в дилижанс.

Свободной рукой мой помощник подхватил саквояж, и, низко надвинув на лицо поля шляпы, повел меня к экипажу, бормоча инструкции:

– Экзамен в академию Заотар будет проходить в зале Наук на площади Карломана, вы без труда найдете дорогу, расспросив прохожих. Дата – первое число септомбра, время – за час до полудня.

Он помог мне подняться на подножку, засунул под лавку саквояж и, поклонившись на прощание, исчез.

Так во второй раз началось мое путешествие.

Когда дилижанс (в котором, кроме меня, сидело еще восемь пассажиров) покидал Анси, сквозь щель в занавесках мне было видно, что столичные дворяне визит на виллу Гаррель пока отложили. Они с удобством расположились у фонтана, на бортиках которого уже стояло с дюжину винных бутылок, пили вино и воду, горланили, задирали прохожих и приставали к девушкам. Беспутники! Интересно, что им понадобилось на вилле? И смогут ли мои домочадцы им противостоять?

А потом я подумала, что там находится и грозная мадам Шанталь, потерла ноющую щеку и успокоилась.

В кошеле обнаружилось пятьдесят серебряных монет с неровными краями и горсть мелочи. Серебряные назывались «короны», маленькие – «зубцы», или «зу». Целое состояние – на эту сумму вилла Гаррель могла бы безбедно существоватьнесколько месяцев.

Расспросив попутчиков, я выяснила, что дорога до Ордонанса займет те самые три дня, которые оставались до начала первого осеннего месяца септомбра. Значит, мне предстояло отправляться на экзамен сразу из дилижанса, даже не успев переодеться.

Со страдальческим вздохом я посмотрела на сбитые носки добротных дорожных башмаков. На мне серое строгое платье с крахмальной нижней юбкой и крахмальным же большим воротником, пристойный чепец и (надеюсь, святой Партолон зачтет мне эту добродетель), несмотря на жару, плотные чулки. Я одета как любая лавочница в Анси.

Ею я и представилась попутчикам: девицу Катарину послала в столицу, к отцу, прихворнувшая матушка. Подробностей у меня не потребовали. Мадам Дюшес, соседка, супруг которой дремал на противоположной лавке, больше хотела рассказывать, чем слушать. С нами ехали также их дети – две взрослые некрасивые девицы и мальчик-подросток, пара молодых священников-филидов в лазоревых сутанах – брат Симон и брат Анри. Последним попутчиком был месье Шапокляк, суетливый неприятный господин средних лет. Он поминутно проверял свой багаж – нечто обтянутое мешковиной, размером со шляпную картонку. Девицы строили глазки филидам, стараясь рассмотреть их запястья под рукавами сутан – нет ли там брачных знаков; месье Дюшес храпел, мадам рассказывала бесконечную историю о кузине Мари, которая – о ужас – отдала свое сердце особе абсолютно не подходящей; мальчишка старался исподтишка расковырять мешковину, укутывающую багаж господина Шапокляка; священники скучали, игнорируя авансы некрасивых мадемуазель.