Онлайн книга «Шоколадница в Академии магии»
|
Пирушка в гостиной филидов была организована молниеносно. Шанвер бросил младшим кошель, чтоб те отправились в подвалы Ониксовой башни, где добрейший месье смотритель обменяет наличность на вино. Студенты всегда так поступали. Нет, разумеется, можно и сплести портальную мудру в погреба родительских поместий, но легче тратить деньги, чем магию. Тем более, если вспомнить о всех защитных плетениях Заотара. Лузиньяк появился на звук первой открываемой бутылки, закутанный в плащ – он не любил сквозняков. – Что там за девица, о которой без умолку трещат Брюссо? Арман вспомнил, что Дионис вчера пропустил бал и ни разу с первого дня учебы не спускался в столовую. – Некая мадемуазель Гаррель из Анси, принятая по результатам экзамена сразу на лазоревую ступень. – Умненькая? Об этом Брюссо не упоминал. Впрочем, Виктора в женщинах ум интересует в последнюю очередь, – Лузиньяк придирчиво рассмотрел батарею бутылок, велел младшим установить котелок над огнем камина. – В честь чего мы пьем сегодня? – Моего фамильяра для попойки не достаточно? – улыбнулся Шанвер. Друг бросил на него пытливый взгляд, не поверил, но расспрашивать не стал, занялся приготовлением глинтвейна. Студенты-филиды, набившиеся в гостиную, болтали, пили, поздравляли великолепного Армана. Народу становилось все больше, слух о пирушке распространился по лазоревому этажу, но Гастон, ради которого все это затевалось, все не появлялся. Шанвер выдал младшим еще один кошель, кто-то отправился за гитарой, кто-то, сраженный хмелем, уже дремал, свернувшись калачиком на диване. Где же Шариоль? Наконец, виконт пришел, выразил восторги маркизу Делькамбру, устроился в кресле. Гастона в академии не особо любили, но терпели, как неизбежное зло. Он же воображал себя душой любой компании. Вот и сейчас он стал громко хвастаться, поучать молодых товарищей, сыпал аристократическими именами. Дядюшка маркиз де Буйе скоро отойдет в мир иной, и он станет маркизом. Да, да, господа. И тогда вино польется рекой. Перед каникулами – Арман помнил – Шариоль уже со всеми попрощался, закатил отвальную пирушку. Тогда дядюшка тоже вот-вот отходил, и Гастон собирался покинуть Заотар, чтоб не прошляпить наследство. Но отчего-то передумал и решил продолжитьучебу. Арман смотрел на вечного студента с невольной жалостью. Виконту за тридцать, в этом возрасте мужчина уже воспитывает наследников, выводит в свет супругу, занимает должность при дворе. А Шариоль до сих пор щеголяет в лазоревой форме, ожидая смерти родственника, бесталанный неудачник. Но каков апломб! – И вот, вообразите, господа, являемся мы в это забытое богами Анси… Арман прислушался, среагировав на знакомый топоним. – Поместье – форменная дыра, богадельня с согбенным старичьем, не поместье даже, а вилла. Мы, благородные шевалье самых аристократических фамилий… Гитарный аккорд скрал часть рассказа – младшие развлекались музыкой, сгрудившись у дивана. – …сообщает, что ее драгоценная Катарина отныне учится в Заотаре и находится под защитой стен академии. Мадам Шанталь не подозревала, что выпускных документов я оформить не удосужился и могу вернуться в академию в любой момент. Когда она узнала, что отправляет овечку в пасть волку… Граф и шевалье де… впрочем… Шанвер сложил щепотью пальцы левой руки, шепнул мудру натяжения, гитарная струна порвалась, музыка смолкла, и виконт продолжал в относительной тишине: |