Книга Каролина, страница 71 – Мери Ли

Люк достает из кармана ключ и открывает дверь.

Свет тусклый, но я все равно могу рассмотреть небольшой коридор и три двери.

– Здесь две спальни и что-то отдаленно напоминающие ванную комнату. Мы проведем ночь в одной комнате, – сообщает Люк, скидывая рюкзак.

– Почему?

– Так положено. На одну семью одна спальня.

– Дурацкие правила.

– Какие есть. У всех городов есть расписание, по которому мы прилетаем на Конклав. Оно составлено так, чтобы по следованию мы не пересекались друг с другом, а если все же случится какой-то форс-мажор, то отдельная комната понадобится.

– Ясно. – Осматриваюсь и во всей хижине не нахожу ни одного окна. – Это же капкан.

– Нет. Это самое безопасное место на тропе.

– Если кто-то заберется внутрь, нам будет не выбраться. Окон нет.

Обхватываю себя руками и поворачиваюсь к Люку. Его брови сходятся на переносице, он поджимает губы.

– Тебя напрягает закрытое пространство, – говорит он и в этой фразедаже не пахнет вопросом. Утверждение.

– Есть немного.

Если закрывать ребенка в гробу, то надо полагать, что когда он вырастет – это повлияет на психику. И отнюдь в негативном ключе.

– С тобой ничего не случится, – обещает Люк.

– Ты не можешь этого знать.

– Дверь хижины можно открыть только специальным ключом, комната запирается изнутри. Все сооружение сделано из сверхпрочного материала, так как делалось на века.

– Это немного успокаивает.

– Между тобой и опасностью всегда буду стоять я.

Я отчетливо понимаю, что эти слова адресованы мне только на эту поездку. Люк отчетливо дал понять, объяснил, что я ему необходима для спасения Сэма. Но мне бы на самом деле хотелось, чтобы кто-то действительно находился между мной и опасностью. Всегда, а не на краткие несколько дней.

Я уверена, что эта проклятая дорога никогда не закончится. Окончательно потерявшись в пространстве, даже примерно не знаю, в какой стороне находится вертолет, но мечтаю вернуться к металлической махине и улететь отсюда.

Вот уже пять дней мы петляем по тропе, осталось относительно немного, но, чем ближе мы к переправе, тем тяжелее идти. Метр превращается в десять. Час в сутки.

Пять раз мы ночевали в хижинах. Людей, бредущих на Конклав, не встретили, как и мутировавших созданий, размером больше крысы. За эту дорогу я стерла себе левую ногу до волдырей. Трижды видела белок с несколькими головами. Одна из них прыгнула на меня со ствола дерева, но Люк быстро и четко ликвидировал лысую тварь, бросив нож ей точно в голову. Лицезрела невообразимой красоты цветы, жаль, они оказались мутирующими и понюхать их было бы равно вырубиться на несколько часов. А там бы и белкины друзья подоспели и обглодали бы мое размякшее тело.

Мы с Люком продолжаем налаживать контакт, и все чаще я ловлю себя на мысли, что и вовсе перестала испытывать к нему негативные эмоции. Сейчас он не дает для этого поводов. Люк помогает мне тащить рюкзак, я все чаще и чаще стала водружать эту ношу на его плечи. Страх остаться голодной и без воды уходит на второй план, когда вес рюкзака начинает равняться моему.

Солнце клонится к закату, наша скорость упала в сравнении с предыдущими днями. Все это из-за меня. Я не думала, что идти окажется так тяжело. Монотонность происходящего притупляет осторожность, как бы я ни старалась держаться и быть максимально внимательной, не получается. В какой-то момент просто выпадаю из реальности и механически переставляю ноги, прихрамывая на левую. Кажется, что даже воздух стал тяжелее.