Книга Девочка из пустыни, страница 104 – Артур Самари

– Ладно, когда ты собираешься туда?

– После завтра. А приеду домой в те дни, когда и вы вернетесь с пастбищ.

Жасан задумался, и жена затаила дыхание.

– Я согласен, однако, что скажем соседям? Они будут интересоваться: почему хозяйка дома так долго задержалась в Москве, и пойдут всякие сплетни?

– Скажем им, что я еду лечиться в больницу, в Ташкент – и все поверят.

– Пусть будет так. Только не хорошо, если женщина едет в большой город одна – мало ли что могут подумать люди. Возьми собой Айгуль.

– Спасибо. Какой подарок привезти вам из Москвы?

– Мне, старику, уже ничего не нужно. Хотя, может, добротные ботинки, как у геологов. В них легко ходить, чем в кирзовых сапогах. Если они окажутся очень дорогие, то не покупай.

– Вам нужно беречь здоровье, все-таки уже не молодой. К тому же вы отдали нашему дому так много сил, что давно заслужили хороших вещей. Знайте, если эти ботинки окажутся дорогими – я все равно куплю их. Вот, что еще привезу? В их магазинах я видела маленькие радио, размером с книгу. Будете брать его с собой на пастбища, не будет скучно.

– Неужели такие имеются? Как-то не верится. Надо же? Да, вот что хочу сказать: на подарки своей родне не скупить. А то подумают, что мы какие-нибудь бедняки.

Нынче муж был расположен к открытой беседе, и Лена кое-что решила прояснить.

– Жасан, мама рассказала, что мой отец с милиционером Соатоми геологом приходили на стойбище Ибрагим-бобо. Вы видели их?

Жасану не желал ворошить прошлое, тем более сегодня. Хотя, чего таить?

– Да, было такое дело, – как-то нехотя ответил и добавил. – Они даже дошли до стана дяди Касыма, однако я успел опередить их.

– Я вспомнила этот день: вы спешно прискакали и увели меня в пески. Значит, тогда за мной приходил отец. А я думала, что он забыл обо мне.

Лене стало совсем грустно, и слезы сами потекли по щекам. Молча, она ушла в дом. Ей хотелось быть одной, и она уединилась в своей комнате, закрыв за собой дверь на крючок. В раздумьях Лена застыла у окна с белыми занавесками, который выходил в сад. «Выходит, тогда мой папа был совсем рядом и ушел без дочки. Если б он нашел меня, то жизнь моя стала бы совсем другой. Может быть, я тоже стала бы профессором? А почему бы нет – в школе я была отличницей. Что же наделал ты, Жасан!» И Зухра расплакалась, утирая слезы руками. Ей стало жалко ту девочку по имени Леночка.

Вскоре Зухра успокоилась и спросила у себя: «Стоит ли сожалеть о прожитой жизни?» Никогда прежде она не задумывалась, но сейчас этот вопрос казался очень важным. Раздумье было коротким, и Зухра сказала себе: «Кажется, не стоит жалеть себя, все-таки моя жизнь сложилась не плохо. У меня, вроде, все имеется. Тогда не стоит злиться на Жасана, хотя очень обидно, что меня разлучили с родителями, сестрой, братишкой». Лена еще долго не выходила из комнаты, все размышляя о прожитой жизни.

А между тем Жасану стало скучно, и он решил сходить в чайхану, хотя на улице уже темнело – обычно там мужчины засиживались допоздна.

Он вошел во двор, окруженной глинобитной стеной. В ее середине стояла крытая веранда со столбцами в окружении деревьев: ореха, тутовника. В этом месте собираются взрослые мужчины, чтобы в беседах скоротать время. Именно сюда стекаются всякие новости села и отсюда растекаются по дворам. Жасан застал в чайхане лишь трех стариков, и один из них был его родной дядя – Халил. Это тот, у кого была жена Юлдуз, которая невольно влюбилась в Керима, где прошло свое детство Лена. Старики в чалме и халатах сидели на открытой веранде, пол которой был покрыт слоем войлока. Над их головами светилась лампочка.