Книга Русская жена эмира, страница 90 – Артур Самари

Султанбек направился к выходу из ущелья, где были командиры Советов. Медленно двигаясь среди своих людей, которые свесили головы или испуганно смотрели по сторонам, он говорил им, будто оправдываясь: «Нас кто-то предал, он среди нас».Но это мало кого беспокоило, потому что отныне каждый думал о своей судьбе. «Теперь Советы расстреляют нас», – говорили ему молодые бойцы. Султанбек же успокаивал: «Нет. Они не убьют нас, просто посадят в ихний зиндан (тюрьму)». И некоторые в душе уже сожалели, что согласились на этот поход. Курбаши же ободрял бойцов: «Пусть нас посадят, зато будем жить у себя на родине».

Пока Султанбек ехал верхом в сторону «красных», всюду были видны тела убитых и раненые. А когда он обернулся назад, то увидел лишь половину своего отряда. «О, Боже, какой ужас! – воскликнул он в сердцах. – Это самый позорный бой в моей жизни, если это можно назвать боем. Кто же предал нас? Должно быть, кто-то из моих помощников. Впрочем, это уже не имеет значения».

– Солдаты мои, идите за мной, – стал кричать Султанбек. – Только не стреляйте, если даже они нападут первыми. О, Аллах, сохрани наши жизни.

Весь отряд двинул своих коней за курбаши. Раненые бойцы, кто не мог сам подняться с земли, с мольбой просили: «Возьмите нас с собой, не бросайте, они нас добьют». Лишь некоторые бойцы сажали раненых на своих лошадей, если это был родня или друг.

Когда Султанбек заметил командиров красных, вдруг вспомнил о карте эмира: «Как я мог забыть о ней! Карта не должна оказаться в руках большевиков». Для начала он замедлил движение коня, затем засунул руку в командирский планшет и смял в кулаке карту. Далее стал рвать на кусочки и отправлять в рот.

Три командира верхом ждали курбаши. На всех – кители, фуражки, ордена на груди. Самый пожилой среди них – мужчина пышными усами. Главарь басмачей узнал его сразу. Это был генерал Дыбенко – умный командир, в прежние годы он уложил немало его бойцов. За спинами командиров стояла длинная цепь солдат, направив свои винтовки на басмачей. По флангам виднелись два пулемета с двумя солдатами наготове – думать о прорыве было бессмысленно.

Султанбек приблизился к ним один.

Дыбенко усмехнулся: враги, одетые в форму советских солдат, выглядели забавно, а у самого курбаши на груди красовался орден Красного знамени. Таких орденов у генерала Дыбенко было три.

– Вот подлюги, – выругался комиссар Семенов. – Нацепили нашу форму и даже орден, наверно, сняли у нашего убитого командира. Разве таких стоит жалеть? – спросил комиссар и глянул на низкорослого генерала. Но тот даже не взглянулна него.

– Я, Султанбек, командир народного отряда. Мы готовы сдаться, но при условии, что нам сохранят жизнь.

Рядом с Дыбенко стоял молодой переводчик, и тот перевел. Генерал на какое-то время задумался. И тут в разговор вмешался комиссар:

– Здесь условия будем выдвигать мы. А ты, бандитская морда, никуда не денешься и будешь делать то, что мы скажем. Ты понял меня?

– Если вы не можете дать такого обещания, то наш разговор окончен. Тогда мы примем бой. Да, мы все погибнем, но с нами в могилу уйдут и ваши люди. Тогда наша смерть будет не напрасной, – резко ответил Султанбек и хотел было развернуть лошадь, но его остановил Дыбенко.

– Султанбек, подожди. Мы знаем друг друга давно, и вот, наконец, встретились. Я слышал о тебе, как о смелом командире. Гражданская война унесла много человеческих жизней, и если сегодня мы с тобой можем спасти жизнь хоть одного солдата, то должны это сделать. Правда, скажу сразу: я не могу гарантировать сохранность ваших жизней. По нашему закону, такие вопросы решает суд. Но мне думается, твоих бойцов не расстреляют, а вот тебя… не знаю.