Книга Черная овечка, страница 114 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

— Хэй,— говорит он, и я не осознаю, что мой взгляд переместился в угол комнаты, пока его голос не возвращает меня обратно. Илай встает и тянет меня за руку, чтобы поднять со стула, занимая мое место, прежде чем усадить к себе на колени. Я не знаю, что мне с собой делать. Меня никогда раньше так не обнимали. Я чувствую себя твердой деревяшкой, пока он не берет мой кофе и не ставит его рядом со своим. Затем он обхватывает меня руками и откидывается назад, прижимая меня в объятиях к своей груди. Его сердце отбивает ровную дробь у меня под ухом, и я закрываю глаза.

— Тебе не нужно оставаться здесь, со мной все будет в порядке, — шепчу я, мое раздражение вспыхивает из-за слабости, когда я прижимаюсь ближе к теплу Илая.

— Я знаю.

Я немного ерзаю, когда эта новая уязвимость гложет мой разум. Илай только усиливает хватку, и я перестаю сопротивляться, когда его рука скользит по моим волосам.

— Уверена, что у тебя сегодня есть другие дела.

Илай запечатлевает поцелуй на моей макушке.

— Я хотел убедить тебя провести со мной день, а потом незаметно превратить это в целые выходные, так что нет.

Я еще раз вздыхаю, отказываясь от борьбы с собой, по крайней мере, на сегодня. Я внезапно слишком устаю, чтобы бороться с этим, но знаю, что это будет продолжаться, порождая суматоху. Вот как будет, если я позволю себе быть с ним? Неужели мне всегда придется бороться со своей самой сокровенной тьмой, если произошедшее с Илаем станет не просто сексом, а чем-то большим?

— Ты так просто от меня не избавишься, Панкейк, — говорит он, как будто я высказала свои мысли вслух.

— Я могу попробовать, если ты продолжишь называть меня так.

Улыбка Илая согревает мне голову, когда его руки сжимаются крепче.

— Ты можешь попробовать, но у тебя ничего не получится.

Мы погружаемся в молчание. Тишина клонит в сон, ни глубокий, ни умиротворяющий. Новая рутина растет вокруг нас подобно виноградной лозе. Медсестры проверяют Самуэля во время обхода. Илай выходит из комнаты, чтобы позвонить или принести еду, кофе или воду. Аппараты издают звуковой сигнал. В холле раздаются голоса. По комнате разносится запах латекса и дезинфицирующих средств. И все это время Самуэль лежит неподвижно, единственным доказательством жизни является то, как поднимается и опускается его грудь.

В восемь часов прием посетителей заканчивается,и я знаю, что больше ничего нельзя сделать, кроме как ждать новостей. Илай не торопит меня, не твердит, что мне нужно немного отдохнуть. Я целую Самуэля в обе щеки, Илай просто берет меня за руку, и мы уходим. Единственное, о чем он спрашивает, — это куда я хочу пойти.

— Домой, — говорю я. — Давай просто пойдем домой.

БРИА

Ворота открываются, когда мы приближаемся. Едем по извилистой подъездной дорожке, и Илай бросает на меня взгляд, когда дом появляется в поле зрения. Его темные, резкие линии гармонично сочетаются с плавными изгибами, черпая вдохновение в современной японской архитектуре. По своим размерам и стилю это не обычный дом в Монтане. Но Самуэль никогда не был обычным мужчиной. Я до сих пор помню, как он впервые привез меня сюда, когда его проект в Неваде был завершен. «Как Оазис», — сказала я. «Да», — ответил он. «Идеальное место для укрытия змей».

Я не прошу Илая остаться, и он не спрашивает. Мы оба этого хотим. Он просто паркуется перед гаражом слева от дома, и мы входим, вдыхая аромат чистящего средства «Fabuloso» и свежих бордовых и желтых лилий в вазе на кухонном столе. Кейн мяукает в знак приветствия, пока я перезагружаю систему безопасности, а Илай осматривает помещение.