Книга Черная овечка, страница 117 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Слова вспыхивают и гаснут у меня на языке, как тлеющие угли в темноте. Каждый наш шаг — это битва в моем сознании. Я издаю сдавленный звук, который издавала только тогда, когда поднимала свое окровавленное тело от земли в пустыне, или когда бежала до изнеможения. Тот же звук, который я издавала, когда пыталась плыть, берег был так близко, но недосягаем, меня уносило течением.

Но это не отпугивает Илая.

— Ты можешь впустить меня, милая, — шепчет он. — Я не причиню тебе боль.

Я качаю головой. Что-то обжигает мне горло, когда я сглатываю.

— Я беспокоюсь не о себе.

Илай не прекращает осыпать меня поцелуями, проводит руками по моей спине и поднимает меня с пола.

— Я сам о себе позабочусь. Просто скажи, куда идти в этом огромном доме. Теперь понимаю, почему ты рассмеялась, когда я спросил, не нужна ли тебе помощь в оплате поездки в Огден.

Когда я пытаюсь улыбнуться, мне кажется, что я вставляю не тот кусочек в пазл. Я указываю в конец коридора и обхватываю ногами спину Илая, а руками его шею. Мое сердце словно разжижается, стекая между ребер. Мне слишком жарко. Обжигающе горячо. Эта штука у меня в горле похожа на сжимающийся кулак.

Илай спотыкается, когда я ловлю его губы своими и целую в ответ, и он врезается в стену, разрывая соприкосновение наших губ шепотом проклятий. Мы плетемся по коридору, пока, наконец, не добираемся до кровати. Илай укладывает нас на матрас, все еще обнимая меня одной рукой, пока моя голова не оказывается на подушке, и когда это происходит, он долго просто нависает надо мной, убирая пряди волос с моего лица, забирая все, что видит, и наполняя это теплом.

Когда я смотрю в глаза Илая, я вижу не того человека, что был в кафе, который украдкой бросал взгляды,как леопард, крадущийся в тени. Он не тот мужчина, который разжег мою ярость в кабинете при нашей первой встрече, или тот, кто дразнил меня в библиотеке, или зверь, который поглотил меня в своей постели. Он гораздо глубже. Он щедрый, забавный и добрый. И он смотрит на меня так, словно я тоже могла бы быть такой. Я хочу быть такой. Я никогда не хотела этого до сих пор, но знаю, что подобная мысль далёкая, как звезда. Я могу пытаться тысячу лет, но знаю, что никогда этого не добьюсь.

— Что ты со мной делаешь? — шепчу я, как эхо его вопроса прошлой ночью.

— Забочусь о тебе, — говорит Илай. Я хочу возразить, когда он касается моих губ указательным пальцем. — Дабы тебя не пугать, скажу, что у меня есть скрытый мотив. Если я буду достаточно хорошо присматривать за тобой, ты, возможно, не будешь меня раздражать, когда я представлю тебя в роли своей девушки.

Девушка.

Снова сжимается что-то в горле. Оно проникает мне в грудь, растягивая кости. Дыхание, срывающееся с моих губ, прерывистое, и слабая улыбка приподнимает уголки рта Илая, когда за этим не следует никаких возражений. Просто вдох. Признание в простом потоке воздуха, что, возможно, я тоже этого хочу.

Слабая улыбка, которая была на лице Илая, исчезает, тая от жара в его глазах. Это не то желание, которое я видела в нем раньше. Это страстное желание, а не потребность. Я не могу расшифровать все, что вижу в выражении его лица. Там может быть страх или надежда. Или смирение, или решимость. Эмоции сливаются воедино, как краска в скипидаре.

— Постучи меня по плечу три раза, если нужно, чтобы я остановился, — говорит Илай, и прежде чем я успеваю спросить почему, его губы встречаются с моими.