Книга Черная овечка, страница 65 – Бринн Уивер, Алекса Харлоу

Спасибо,

Доктор Х.

Я хмуро смотрю на свои часы, как будто они должны стать машиной времени. Сейчас 21:28. Библиотека закрывается через тридцать две минуты. Доктор Халперон рассеянная, не могла сказать мне это за весь день, но она также достаточно сообразительна, понимает, что я все еще в кампусе. Перед тем, как я собираю свой ноутбук и направляюсь по коридору в библиотеку, в голове всплывает успокаивающий образ того, как я срываю с ее лица очки и запихиваю эти ацетатные оправы цвета фуксии ей в глотку.

Я просматриваю информацию о книге на своем телефоне, пока иду между зданиями, надев наушники и накинув капюшон пальто, чтобы защититься от моросящего дождя в безветренную бурю. К тому времени, как я оказываюсьв тепле библиотеки, уже 21:43. Двое студентов, работающих за стойкой регистрации, бросают на меня предупреждающий взгляд, но я отвечаю им свирепым взглядом, и они возвращаются к бумагам, которые перекладывают на потертом столе.

Поднимаясь на третий этаж, я не вижу ни одного студента. Пробираюсь между высокими полками, пока не добираюсь до нужного мне ряда. Естественно, я нахожу нужную книгу на полке, до которой не дотянуться кончиками пальцев, даже стоя на цыпочках. Мои зубы скрежещут друг о друга. К черту все, я буду карабкаться по этим полкам, как чертова обезьяна, если понадобится. Я не собираюсь искать подставки, которые никогда не найдешь.

Хватаюсь за край полки, как будто собираюсь заняться скалолазанием, когда над моей головой появляется большая рука и стаскивает с полки мой учебник. Какой-то запах проникает в мои ноздри. Лавровый ром. Бергамот. Ни малейшего намека на мяту.

Мои глаза сужаются.

Каплан.

Я медленно поворачиваюсь и встречаю угрожающий взгляд его глубоких карих глаз, пока вытаскиваю один наушник, затем другой и кладу их в карман. Он гораздо ближе к проходу, чем я ожидала. Я чувствую его тепло в каждом вздохе, который овевает мое лицо.

Мой взгляд скользит по книге, которую он высоко держит в руке. Из динамиков, установленных на стенах, доносится какой-то звук. Глаза Каплана поднимаются вверх, как будто он видит что-то в голосовой записи, предупреждающей о том, что библиотека закроется через десять минут. Непрошеная боль скручивается внизу моего живота, и я ненавижу себя за то, что глубоко вдыхаю опьяняющий запах мужчины, который, возможно, оглядывается в поисках записанного голоса из стационарного динамика.

Когда сообщение заканчивается, Каплан переводит взгляд на меня. На мгновение он удивляется, когда обнаруживает, что я смотрю на него в ответ взглядом, который можно охарактеризовать только как убийственный. А затем намек на дерзкую улыбку приподнимает один уголок его губ, отчего на щеке появляется тень ямочки. Моя боль превращается в ожог, сжигающий грудь гневом, а все мое нутро — в потребность.

— Это моя книга, — говорю я.

Он переворачивает ее, чтобы прочитать корешок.

— Асперсон и Даль. Я не вижу там «Брукс».

— Отдайте мне.

Что-то темнеет в глазах Каплана. Его горло вздрагивает, когда он сглатывает. Улыбка исчезает, когда его взгляд опускаетсяк моим губам, прежде чем снова встретиться с моими глазами.

— Вы отдадите мне эту книгу? — спрашиваю я.

— Я еще не решил.

— Вам всегда требуется так много времени, чтобы что-то придумать?

— Похоже, только когда ты в этом участвуешь.