Книга Жнец и Воробей, страница 88 – Бринн Уивер

Мои плечи опускаются. Я зажмуриваюсь. Опускаю голову.

«Помоги», — её голос звучит в моей памяти. И она просит о помощи сейчас.

— Воробей. Так тебя называют эти женщины, — говорю я, и она кивает.

— Ты слышал когда-нибудь о Джулии Тофане? — спрашивает она. Я качаю головой, открыв глаза и встретив её непоколебимый взгляд. — Итальянка, жила в семнадцатом веке. Она делала яд из мышьяка и белладонны. По легенде, она маскировала его под крем для лица, так что женщине нужно было всего лишь прийти к ней и попросить «аква Тофану». Многие из этих женщин были похожи на Люси. И я думала, что смогу стать как Джулия. Какое-то время, наверное, так и было. Но иногда… — говорит она, отводя взгляд, её глаза стекленеют, устремляясь к горизонту, — …иногда все портится. Бывают ошибки. А когда ошиблась я, это стоило жизни не тому человеку.

Она поднимает левое запястье.Вижу знакомую татуировку цветка и инициалы В.Р. рядом. Когда она наконец смотрит мне в глаза, они наполнены болью. Потерей и виной. Пусть я не знаю всей картины, мое воображение живо рисует пропущенные детали. И внезапно пазл начинает складываться.

Ее решимость преодолеть отвращение. Её пренебрежение к возможным последствиям. Даже её фраза, когда я пытаюсь её остановить. «Я первая начала». Она не хочет перекладывать вину на женщин, которые просили её о помощи. Она не хочет, чтобы они несли ответственность за убийство. И наказывает себя. За то, что все испортила. За потерю невинного.

Я не стану допрашивать Роуз. Просто заключаю её в объятия. Но как бы крепко ни обнимал, боль в груди не проходит. Я знаю, что это за боль. Переживал похожее, и знаю, что такие раны не заживают до конца. Но видеть, как Роуз страдает, и не иметь возможности ей помочь, хуже, чем переживать это самому.

Спустя долгое время, беру её за плечи и отстраняю, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Вернись в автодом, — говорю я, уже зная, что она будет спорить.

— Нет, Фионн. Я начала…

— Нет, это не так, — Роуз качает головой, но я не отрываю взгляда от её слезящихся глаз. — Ты закончила. А я тебе помогаю. Но для этого тебе нужно вернуться в автодом и оставаться там. Я позвоню в скорую. Приедет полиция. И они увидят то, что есть на самом деле — урода, который погиб в результате несчастного дебильного случая.

Роуз усмехается сквозь слезы и снова качает головой.

— Я не хочу, чтобы ты прибирал за мной.

— А я не позволю тебе делать это в одиночку. Мы с тобой, Роуз, вышли из похожего ада. И я хочу помочь. Но единственный способ сделать это — убедиться, что ты в безопасности. Там, — я показываю на автодом. Роуз смотрит туда, но я чувствую её сомнения. — Выключи свет. Не выходи, пока не постучат. Ты спала и ничего не видела.

Я целую её в висок, разворачиваю и подталкиваю в сторону автодома.

Пройдя пару шагов, она замирает и поворачивается, одарив меня усталой, но нежной улыбкой.

— Спасибо тебе за помощь, Фионн.

В ответ я лишь киваю. Её улыбка становится чуть шире. Затем она отворачивается и направляется к автодому, исчезая в сгущающихся сумерках.

Никто никогда не просил меня о помощи так искренне, как она в день нашей первой встречи. И теперь, когда Роуз скрывается вавтодоме, погасив свет, я понимаю — никто никогда даже не благодарил меня.

Только Роуз.

РОУЗ

— Ну? — спрашивает Фионн, когда я вхожу в автодом и падаю на маленький диванчик напротив обеденного стола. Он откладывает в сторону моток черной пряжи и пристально смотрит, оценивая мое состояние. — Что сказал Хосе?