Книга Мастер и Жаворонок, страница 131 – Бринн Уивер

Мне нравится видеть себя такой. Думаю, что и тетушка бы оценила.

Я вытираю с лица последние капли. Из гостиной вдруг раздается лай. Неужели такси приехало? Я не слышала звонка. Но, судя по карте в приложении, машине ехать до меня еще десять минут.

Выхожу в гостиную. Бентли снова лает и рычит.

– Что за… – начинаю я, но тут же замолкаю.

Посреди комнаты стоит Эйб Мидус.

Взгляд у него хищный. Улыбка – голодная. Словно у зверя, увидавшего добычу.

Я бросаюсь к двери, но что-то с силой бьет меня по ногам, и я падаю, снеся со столика лампу. От невыносимой боли меркнет в глазах. Дотянувшись до затылка, тут же отдергиваю руку – на пальцах липкое. Бентли рычит. Грохот – и пес взвизгивает. Что-то острое вонзается мне в шею.

Я тянусь к телефону, разрезая пальцы об осколки стекла. Пинок – и телефон летит в сторону. Все звуки, включая мои собственные стоны, заглушает грохот сердца. Пытаюсь ползти, но силы с каждой секундой тают. Их хватает лишь на то, чтобы перевернуться на спину и вдохнуть.

Еще раз. Еще. И еще.

Не спать!

Перед глазами темнеет, очертания предметов расплываются.

Надо мной стоит Эйб Мидус. Он невозмутимо надевает колпачок на шприц и убирает его в карман. Улыбается. Достает что-то блестящее. Странный инструмент с черной ручкой и серебряным лезвием. Из глаз у меня катятся слезы. Пытаюсь выдавить из себя хоть слово, но язык не слушается.

Бентли жмется ко мне, скаля зубы. До сознания долетают отголоски рыка. Эйб склоняется к ощерившемуся псу.

– Ну, здравствуй, дружок…

Лахлан

Я захожу в «Шорвью». Персонал встречает меня сочувствующими улыбками. В палате сидят родители Ларк. Дэмиан нежно гладит Нину по спине; та поправляет серебристо-белые локоны Этель на подушке. Я оглядываюсь, но следов присутствия Ларк не вижу: обычно ее сумка и куртка лежат на стуле в углу.

– Лахлан, спасибо, что приехали.

Дэмиан старается говорить спокойно, хотя в голосе слышна настороженность. Недовольство тестя понятно, однако скандалить сегодня нельзя.

– Я не мог остаться дома. Сочувствую вашей потере. Этель была… – Горло сжимается. Вспоминаю, как старушка язвила на званом обеде, где я познакомился со своей новой родней. Насмешливая, языкастая, полная жизни… Я проникся к ней уважением. Не верилось, что Этель больше нет.

– Она была сильной. Рад, что имел возможность с ней познакомиться.

– Спасибо.

Нина тускло улыбается. Ее глаза блестят, но вдруг она хмурится.

– А где Ларк?

– Я думал, она уже приехала. Ларк позвонила мне из дома и сообщила скорбные вести… Сказала, что едет к вам.

Бросив взгляд в сторону двери, я достаю телефон и пишу ей:

– Этель сильно сдала после смерти Стэна. – Нина вытирает слезы салфеткой, расправляя плечи. – Они дружили много лет. Наверное, она попросту не выдержала потери.

Дэмиан говорит что-то ободряющее, но я не слушаю. Иду к двери, возвращаюсь, сжимая в руке телефон. Сообщение доставлено, а Ларк все не отвечает. От нехорошего предчувствия по спине пробегает холодок.

– Сейчас вернусь, – сообщаю Дэмиану и Нине, стараясь говорить спокойно.

Выхожу из палаты и спускаюсь к стойке регистрации. Гляжу сквозь стеклянные раздвижные двери на улицу: может, сейчас подъедет такси, и оттуда выйдет Ларк? Ее волосы подхватит ветер, а на плече будет висеть огромная сумка, которая едва ли не больше ее самой. Однако тротуар перед крыльцом пуст, лишь изредка мимо проносятся машины.