Книга Смертная, страница 33 – Мария Сакрытина

«Ты мой герой», – с облегчением думаю я, улыбаясь. Очень хочется посмотреть ему в глаза и понять: здесь я тоже буду одинока или – ну вдруг – есть шанс? Я сперва не решаюсь, а потом думаю: «Была не была!» И старательно считаю про себя.

Мальчик улыбается. Он выглядит младше меня – лет тринадцать, не больше. И такой загорелый, что сразу понятно: у моря живет. А волосы у него черные, очень красивые, вьющиеся. Загляденье.

– Спасибо… – Я замираю, потому что понимаю: это не русский. Новый язык плавный, певучий, но совершенно точно не мой родной. Откуда я его знаю?

Да ладно, Лен, стоило догадаться: ты же поняла записку клинописью!

Допустим. Однако письмо – это одно, а говорить на иностранном вслух – совсем другое. Я даже на английском до сих пор толькодорогу спросить могу. А ведь как старательно учила, когда поняла, что хочу однажды вырваться из Москвы и поехать на Неделю моды в Париж и Милан! Была у меня такая мечта. Несбыточная.

Мальчик расплывается в улыбке и опускает метлу. На меня он смотрит точно как и мужчины в моем мире – из тех, что не хотят меня сразу в свой гарем, как Серый. Этот, наверное, вроде Тёмы: у него восхищение на лице написано. А поскольку мы знакомы всего минуту и вряд ли его настолько впечатлила растрепанная девица в мятом костюме, которая не может даже от обезьян отбиться, значит…

Значит, личное счастье мне и здесь не светит.

Старательно скрывая разочарование, я отвожу взгляд и поправляю волосы. Шляпа исчезла – наверное, ветром унесло. Или кто‐то из обезьян радостно с ней ускакал. Надо было запасную брать.

– Простите, – я снова запинаюсь и потом говорю медленно, пробуя на вкус слова незнакомого языка, – подскажите, пожалуйста, где я нахожусь?

Мальчик с метлой хмурится было, а потом его глаза расширяются так, словно страшнее он в жизни ничего не видел. Даже обидно становится. Согласна, я сейчас не в лучшей форме и с костюмом наверняка не угадала, но не настолько же.

И тут случается странное: я встаю, а мальчик, наоборот, падает, роняя метлу. На колени – лбом в траву.

Э-э-э…

Может, у него обморок? Или припадок?

– С вами все хорошо? – осторожно интересуюсь я, уже догадываясь, что дело в другом: мальчишка выглядит скорее испуганным, чем больным. Он даже как будто побелел, хотя с его загаром это и не особенно заметно.

Может, в этом все дело? Может, он испугался моей светлой кожи? Я однажды читала, что туземцы в Африке принимали белых миссионеров за призраков.

От этой мысли мне смешно.

– Простите! Правда… Не бойтесь, я, честное слово, живая! – Я прижимаю руки к груди и старательно улыбаюсь, чтобы ни в коем случае не казаться опасной.

Конечно, не срабатывает – мальчик только сильнее трясется.

Я осторожно обхожу его, поднимаю рюкзак и отступаю на дорожку.

– Простите… И спасибо!

Остается надеяться, что это не повторится и остальные «туземцы» отреагируют на меня нормально. Если же нет… Я нахожу под одеждой камень, слушаю тихое «тук-тук» и отпускаю. Сбежать можно в любой момент. Но пока еще рано. Сначала разберусь, что к чему.

Все‐таки любопытно: откуда я знаю местный язык? Что‐то мне подсказывает,ответ есть у мальчика-матрешки Дзумудзи. Наверняка и камень именно он мне любезно одолжил – как раз после разговора в кафе. Что же этому Дзумудзи от меня нужно? Он нес какую‐то ерунду про богиню, которая изменяла мужу с человеком, а потом заявил, что человечество в опасности. Эм… Это человечество? В какой опасности? Почему я раньше об этом не подумала? Если все так, то мне здесь быть точно не стоит.