Онлайн книга «Смертная»
|
Я смотрю, как она встает с кровати и идет к двери. Эрешкигаль? Кто это? – И еще, Шами. – Эа останавливается на пороге. – Благодарю тебя за увлекательный трактат «О тысяче и одной позе». Как ты надоумила моего жреца его написать? До тебя он точно был девственником, я проверяла. Ты же знаешь, мне другие не служат. – Что? – выдыхаю я. В голове туман. Да что здесь происходит? Эа усмехается и вдруг подмигивает. – Отдыхай. Я сказала твоим жрицам, чтобы не мешались. Ах да, и дух, которого прислал Дзумудзи, – она придет в себя завтра. Не ищи ее раньше. И не волнуйся. – Она смотрит куда‐то вниз. – Тебе будет с кем позабавиться. Развлекайся. – Но… Дверь закрывается, оставляя меня недоуменно хмуриться. Дух – это, наверное, Лииса. Вот и все, что я поняла. Какая еще божественная мощь, какое слово? И с кем я должна забавляться? Ответ находится быстро, стоит мне попытаться встать с кровати: между ней и золотым столиком, на котором снова стоит блюдо с фруктами, сжался юноша. Тот самый царевич, которому я нахамила в саду. Точнее, мы друг другу нахамили. Тот, которого чуть было не принесли в жертву. Я смотрю на него, чувствуя одновременно облегчение (не зря строила из себя героя) и недоумение (какого черта он здесь забыл?). Царевич, похоже, спит. На нем все та же белая льняная туника – он завернут в нее, как в одеяло. Длинные густые ресницы подрагивают, когда на лицо ложится солнечный луч. Тонкие губы скорбно сжаты, лицо печально, словно даже во сне юноша не ждет, что его оставят в покое. А еще он, наверное, недоедает – его скулы выделяются неестественносильно. Я опускаю взгляд на руки и замечаю на его ногтях корку крови. Так бывает, когда грызешь заусенцы – сколько своих Золушек я избавляла от этой вредной привычки! Кажется, у царевича тоже очень нервная жизнь. Что все‐таки он забыл в моей спальне? То есть в спальне богини. Впрочем, понятно: не смогли принести в жертву одному богу – отдадим другому, а там пусть сами разбираются. Логично. И спальня тоже – ясно же, как именно эта Шамирам разобралась бы. Вон, потолок как руководство к действию. Аккуратно, чтобы не испугать, я кладу руку царевичу на плечо. – Эй? Просни… Он вздрагивает всем телом и вскидывается. Я успеваю заметить серебряный блеск – нож царапает мне ладонь. Несильно, мне повезло, что он недостаточно острый. Царапина получается едва ли глубже, чем вчера, но крови много, мне больно, и душит обида. – За что?! Отпрянувший к стене царевич осторожно касается испачканного лезвия. – Ты жрица? – Тон требовательный, такой же, как в саду. А у меня вырывается гневное: – Нет, я богиня! Он недоверчиво ухмыляется. – Будь это так, я бы не смог тебя ранить. У тебя кровь. Кто ты? Где великая госпожа? Говори! «Да иди ты к черту!» – думаю я, зализывая царапину. Больно! И главное, что я ему сделала? Да если бы не я… – Не надо было вчера тебя спасать! Если бы не я, так бы и висел на том шесте! Он напряженно прислушивается. Выглядит это отталкивающе-неестественно – царевич подается вперед, стеклянный взгляд устремлен в никуда, правая рука стискивает нож. Я зажимаю царапину другой ладонью и вдруг думаю, что ему, наверное, очень страшно. Меня бы попытались принести в жертву – и кто! Родной отец! А потом устроили рядом божественные разборки с участием вихря и невесть чего еще. А после отправили к богине с замашками нимфоманки. Еще бы он с ножом на людей не кидался! |