Книга Изумруды для (не)любимого, страница 12 – Ксюша Иванова, Виорика Громова

День, наполненный непривычными заботами, волнением, общением со странными, непонятными мне людьми как-то незаметно подошел к концу.

Проводив к ночи королевских посланцев за оброком, я, уставшая и разбитая, принимала устроенную Пиппой в "моих покоях" ванну. Теплая вода расслабляла, и мне хотелось остаться одной, чтобы, так сказать, "не держать лицо" перед служанкой, а просто... ну, пострадать, что ли, в одиночестве.

Но Пиппа наотрез отказалась уходить:

— Вы что, госпожа! А если станете подниматься, от горячей воды голова закружится, вам станет плохо. Вдруг что-то с ребеночком случится, господин Деймон меня убьет, когда вернется, — тараторила она, всё время что-то делая — то складывая вещи стопочкой на длинной лавке у стены, то вытирая тряпочкой пыль со столика, то поправляя покрывало на кровати.

"Ну, вот, — мысленно сказала я себе. — Две новости. Первая, я хоть знаю теперь, как зовут моего мужа. Вторая... Он явно жизнь нерожденного еще ребенка ценит выше, чем мою. И все окружающие это знают".

— Ладно, оставайся тогда, — вздохнула я.

С любопытством и страхом я рассматривала свое новое тело.

И если в целом оно меня радовало — ну, кто же в здравом уме в сорок лет не стал бы радоваться, если бы однажды утром обнаружил, что на лице нет ни морщинки, кожа нежная, а некоторые части тела, ставшие с годами достаточно дряблыми, снова юны и упруги? Но... Вернуться обратно... Если это, конечно, возможно, нужно бы до родов. Потому что страх умереть, рожая, возрастает втройне в условиях этих средневеково-старинных мест, где запрещено лечиться травами, а камни, исцеляющие определенные виды болей и хворей, попробуй-ка еще подбери.

Но, с другой стороны, во мне появилось и другое, странное чувство. Это сложно объяснить, и я, конечно, немного побаивалась того, что ребенок во мне зеленый или, может, еще какого-то, особенного, непохожего, на человека вида. Но... Он иногда бился, заставляя трепетать мое сердце. И у меня не получалось считать, что это материнский организм так на него реагирует! Потому что я невольно иногда представляла себе, как держу на руках крохотное тельце, завернутое в белоснежную пеленочку с кружевами... И от этих мыслей мне становилось... сладко и волнительно.

Где-то там, в другом мире, в параллельнойвселенной Дарья Снегова уже давно смирилась с тем, что никогда не подержит на руках своего малыша. Но здесь! Здесь, во сне ли, в ином ли мире, где бы я ни находилась, возможно (если выживу, конечно!) мне это предстоит! Это неотвратимо, и страшно, и опасно, но... Видимо, и у меня проснулся тот самый материнский инстинкт.

— Как думаешь, Пиппа, скоро господин, то есть мой муж вернется?

Хотелось еще спросить, чего мне ожидать от его приезда, как он будет себя со мной вести, какой он, в конце концов, человек! Но Пиппа заговорила о другом:

— Вам теперь нечего бояться, госпожа, — заговорщецки прошептала она.

— В каком смысле? — я даже привстала из ванны, упираясь в гнутые края.

— Так ясно же в каком... — она быстро взглянула на дверь. Где-то там, в гулком длинном коридоре с каменными булыжниками вместо стен раздавались голоса, как если бы кто-то очень спешил. Служанка тут же одернула сама себя, не став договаривать. — Простите, госпожа, это не мое дело совсем!