Книга Маша и Гром, страница 133 – Виктория Богачева

Сидя на бортике фонтана, Гордей болтал ногами и с удвоенной скоростью поглощал свое мороженое.

— А куда после Макдональдса пойдем? — спросил он у меня.

Машинально я подняла руку и стерла у него со щеки белый след от пломбира.

— Ты сначала это доешь, — я улыбнулась ему.

Гордейбыл похож на солнышко. Невероятно позитивный пацан. А если еще вспомнить, какой у него отец...

Мальчишка, меж тем, словно угадал мои мысли. Засопев с особенным усердием, он сказал.

— Маша, ты не обижайся на папу. Он хороший. Просто работа у него нервная, — Гордей понизил голос и доверительно наклонился к моему плечу.

Я хмыкнула. Нет, я не опущусь до того, что буду настраивать ребенка против отца. Но над утверждением, что Громов — хороший, я бы на месте Гордей подумала бы еще раз.

— Вот дядя Паша такой же, — пацан шмыгнул носом. — Тоже хороший, но нервный. А теперь он пропал куда-то... наверное, я ему надоел, поэтому он больше к нам не подходит.

Я едва не подпрыгнула на месте, когда осознала, что дядей Пашей Гордей называет мужика, которого я застрелила на даче. И что он, оказывается, сильно по нему тоскует.

«Дядя Паша уже никогда не придет, Гордей», — я прикусила губу, чтобы не произнести этого вслух.

И тут же почувствовала, что снова злюсь на Громова. Он что, за все эти дни не нашел времени, чтобы собственному сыну объяснить, куда делся его крестный? И почему он перестал приезжать к ним домой?

И Громов еще орал на меня, кто я такая, чтобы его чему-то учить?! Очевидно, я человек с эмпатией, и, очевидно, именно мне жалуется Гордей на все свои детские горести.

Вот сам бы послушал, как его сын тоскует по крестному, я бы потом на него посмотрела. Чертов трус! Бегает от разговора с собственным ребенком! Ох, как же я была на него зла.

— Думаю, дядя Паша просто занят, — дрогнувшим голосом соврала я и неловко приобняла Гордея за плечи. — И я уверена, что это совершенно точно никак не связано с тобой. Ты не мог надоесть своему крестному.

— Маме вот надоел, — опустив голову, сообщил Гордей своим коленям.

День рождения явно пошел не по тому сценарию, по которому проходят обычно праздники для восьмилетних мальчишек.

— Знаешь, что? — с преувеличенной бодростью отозвалась я. — Я совсем забыла, что твой папа сказал, что после мороженого нам еще нужно купить тебе подарок. Какой захочешь! Пойдем сейчас в «Детский мир», тут недалеко.

— Я уже не ребенок.

— Это просто название такое, — я засмеялась. — Там не только для малышей игрушки есть. Все, идем, а то мы что-то засиделись.

На лице Мельника было нечитаемое выражение: кажется, идея с походом в магазинему не очень понравилась. Я решила это проигнорировать, тем более он мне ничего не сказал.

Мы вышли на улицу, и я наслаждением подставила лицо солнечным лучам. День выдался на редкость теплым и похожим: Гордей утверждал, что это в честь его праздника. Я не спорила.

— Может, доедем? — с нажимом предложил Мельник, но я помотала головой.

Погода — прекрасная, Гордей явно развеселился и был не прочь прогуляться, как и я. Нам обоим надоело сидеть затворниками в доме и ходить по комнатам из угла в угол.

Поэтому мы пересекли Красную Площадь и перешли Тверскую, и зашагали по тротуару, когда нам в спину донесся громкий женский голос. Мальчишка вздрогнул и еще крепче сжал мою руку.