Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 41 – Виктория Богачева

Брат пытал его, но именно Мамору был его правой рукой, и Император ему верил, полагаясь на печать. Которая никогда не позволила бы старшему брату причинить вред младшему.

В покои одного из советников он ворвался, усмирив стражу в дверях взглядом.

— Как вы посмели утаить сведения о прорыве горной границы?! — прогремел он, ничуть не удивившись двум служанкам, которые грели старику постель.

Тотвскочил на ноги — побледневший, голый, заикающийся. Комната наполнилась женским визгом и всхлипами, и Мамору скривился. Его тяжелый, мрачный взгляд заставил советника замереть на месте. Даже кимоно тот не решился взять, чтобы прикрыть свой позор.

— Вы будете наказаны, — посулил Мамору и стремительно вышел прочь.

Таким же образом он разбудил еще четверых. К той минуте пробудилась уже половина дворца, и слухи распространились по самым дальним его уголкам за считанные мгновения. Отовсюду доносились шепотки и разговоры. Люди провожали друг друга взбудораженными, полными ужаса или предвкушения взглядами.

Мамору же чувствовал только усталость.

Ему оставалось переговорить с братом.

Самое тяжкое из всего.

Император спал один. Стража, наслышанная о том, что творилось во дворце, пропустила Мамору в императорские покои без единого вопроса.

Втянув носом воздух, он опустился у дверей на одно колено и склонил голову.

— Сёдзан прорвались за горный хребет, — тяжело обронил он. — Ночью их самураи пытались убить меня и похитить мою жену. Это война, брат.

Страх лишиться своей власти заставил Императора позабыть о гневе и злости из-за неповиновения как Мамору, так и людей, которые были ему слепо преданы. Взмахом руки он прогнал женщин, которые согревали его ночью, и позвал слуг, чтобы помогли одеться.

Он кивнул, и Мамору поднялся с татами и выпрямился.

— Сёдзан прорвались за горный хребет, — повторил он. — Кто-то, обученный искусству теней, пытался убить меня и похитить Талилу.

— Где она? — спросил Император нервно, подставляя руки, чтобы слуги накинули нижний халат.

— В своих покоях.

Его младший брат недоверчиво прищурился.

— Как ты мог упустить горный перевал?! Ты клялся мне, что Сёдзан не смогут прорвать границу.!

Мамору втянул воздух так резко, что запали щеки и скулы. Он смотрел на Императора, но видел лишь своего отца в тот роковой день, который разделил его жизнь на две части.

В тот роковой день, когда ему поставили печать.

Он склонил голову, чтобы не выдать своего гнева, который буквально раздирал его изнутри. Мамору многое мог бы сказать брату: что Сёдзан спровоцировали его собственные действия: уничтожение рода Талилы, заключение принудительного брака.

Эти бесконечные разговоры о древнем пророчестве, что велись во всех помещениях дворца. Свиток с текстом, который не был надежно спрятан. Грёзы Императора о том дне, когда от крови Талилы родится дитя, владеющее огненной магией...

Которому суждено стать гибелью старого миропорядка. И зарождением нового.

И Император был свято уверен, что все это должно произойти во дворце, в самом сердце Империи, чтобы усилилась его власть, что упрочнилось его положение.

Мамору же считал, что проклятый свиток следовало сжечь, а пепел утопить в бушующем море. Еще ни одно древнее пророчество не приносило людям ничего, кроме страданий, разрушений и смерти.

Ни одно.