Книга Отрада, страница 113 – Виктория Богачева

Он уже не ведал своего тела, когда двинулся на старосту, выбрасывая вперед левую руку и хватая того за воротник рубахи. Кажется, он тихо зарычал.

Очнулся он от крика. Отрада произносила его имя, повиснув на правой руке и не позволяя ему ударить Зоряна. Кузнец посмотрел на нее и перевел немигающий взгляд на старосту, в глазах которого плескалось злорадство.

— Девка-дура, — выплюнул тот презрительно, когда Храбр отпустил его рубаху, и ушел прочь.

Кузнец выдохнул, остывая, и закрыл глаза. Отрада все еще стискивала в судорожно сжатых пальцах рукав его темной рубахи. Ее зубы громко клацали от пережитого страха.

В середине жатвы, в самую горячую пору, небо затянули серые, грозовые облака, а землю – залили дожди. Хуже и помыслить ничего было нельзя для общины и для урожая: коли намокнут да сгниют посевы, ждет их все лютая, голодная зима. Неурожая боялись пуще всего, ни одна напасть не косила так людей, как голод.

Три дня глядел на грязь под ногами староста Зорян Нежданович, щипал седую бороду, поджимал губы, а после повелел отобрать молодого, крепкого бычка, чтобы принести Велесу жертву.

Может, смилуется над ними грозный Бог, пощадит людей и урожай.

Окромя быка к старому деревянному идолу, выдолбленному из толстого ствола, принесли толстые, туго связанные снопы. Их расстелили на земле, у подножия идола, а поверх окропили священной жертвенной кровью. Зарезать быка выпала честь, вестимо, Первану.

Храбр скривился, глядя, как тот заносил длинный, охотничий нож. С первого раза убить не сумел, пришлось добивать вторым ударом.

Когда старостой был его отец, жертвенные быки и понять не успевали, что пришла их смерть: делал он все ловко и умело, и понапрасну жертвенную кровь не лил.

Но случившегося уже не воротишь, и Храбр прогнал от себя дурные мысли. Еще осердится Велес за его осуждение, не примет богатую жертву.

На капище вдали от общины собрались одни лишь мужчины. Велес – скотий бог – считался покровителем мужей: охотников, земледельцев. Потому и жертвы, и дары ему подносили они. Бабы и девки остались ждать в избах.

Дождь, начавшийся еще с вечера, продолжал противно моросить. Мокрые рубахи облепили тела; грубое волокно царапало кожу. С распущенных волос на спину стекала вода. Несмотря на разгар лета, от реки дули холодные ветра. Они же сносили на полях посевы, вырывали снопы из рук, разбрасывали далеко вокруг уже собранный урожай.

Храбр неотрывно глядел, как алые потеки крови, смешавшиеся с дождем, стекали по ногам идола. Вот бы принял могучий Велес их жертву. Вот бы услышал чаяния людей и отвел от них беду.

Староста, потрепав Первана, который все еще сжимал окровавленный нож, за плечо, повернулся и поднял с земли кувшин с хмельным медом. Сперва он выплеснул напиток на землю перед идолом и лишь после пригубил сам.

— Надобно нам покончить с нашими распрями и простить все обиды, забыть злые слова, коли хотим, чтобы Велес принялнашу жертву! — громко, во всеуслышание заговорил Зорян.

Мужчины согласно зашумели. Храбр увидал даже, как кивнул Белояр, что стоял одесную.

Староста замолчал ненадолго, ожидая, пока голоса вновь стихнут.

— Храбр, сын Славуты, мне есть, что сказать тебе.

Кузнец поднял на старосту хмурый взгляд и еще шибче распрямил плечи. Многие повернулись посмотреть на него, словно видели в первый раз.