Книга Отрада, страница 116 – Виктория Богачева

Встревоженная Отрада вцепилась ладонями в лавку, на которой сидела. Ее взгляд жег ему душу почище кузнечного огня.

— Староста даровал мне право первой ловиты. Сразу после Осенин. Сказал, надобно нам примириться и забыть все обиды, коли хотим, чтобы Велес одарил нас своей милостью.

Тонко вскрикнув, Отрада взвилась на ноги. Ее взгляд пылал решимостью, которую досель она не ведала. То, что мучило ее, точило и рвалось наружу, нынче сбылось самым худшим страхом.

Напрасно, напрасно она не рассказала про вуя Избора! Видно, сговорился он давно о чем-то со старостой, и вдвоем намерились они извести Храбра всеми силами. И ловиту неспроста придумали! На ней и сгинуть недолго. Всяк ведает, как опасно ходить на зверя.

— Девонька, ты что? — Верея строго посмотрела на нее, с явным предостережением, но Отрада упрямо закусила губу и мотнула головой.

Довольно! Довольно она слушала мудрую знахарку. Довольно лгала.

Отрада глядела лишь на Храбра.

— Я... — начала и всхлипнула, себя пожалев. — Я... я хочу тебе все рассказать!

_____________________________________________________________________________

* Ловита - охота.

Ну, что я могу сказать) время пристегнуть ремни, мы входим в зону турбулентности.

— Я... — начала Отрада и всхлипнула, себя пожалев. — Я... я хочу тебе все рассказать!

С двух сторон прожигали ее и Храбр, и Верея взглядами. Кузнец смотрел хмуро, но ласково. Пока он еще не ведал, что ему предстояло услышать. Знахарка же рассерженно, недовольно качала головой и цыкала языком. Ее осуждение Отрада чувствовала спиной.

— ТвердятузашибвуйИзбор, — выпалила она как на духу, пока не растеряла остатки решимости.

— Что?.. — Храбр подался вперед, не разобрав ее сбивчивого признания.

Глубоко вздохнув, она заговорила медленнее и четче. Уж если хватило совести обманывать того, кого в мыслях звала женихом, то следовало набраться сил и признаться ему во всем не как малолетняя девчушка, которая мамке плачется, что молоко пролила.

— Твердяту зашиб вуй Избор, — убитым голосом повторила Отрада и опустила голову.

Больше на кузнеца глядеть у нее сил не было.

Молчание, овладевшее горницей, быстро стало невыносимым. Верея с горечью смотрела на Отраду, а Храбр – прямо перед собой. Со стороны и за спящего его можно было принять, настолько неподвижным, неживым было его лицо.

Наконец, он встряхнулся и повернулся к Отраде, комкавшей в ладонях поневу.

— Что говоришь ты? — спросил едва слышно. — Откуда про то ведаешь? Уж не почудилось ли тебе, Отрадушка?..

И тут она, вестимо, разрыдалась. Невольно, не желая! Но мягкость его голоса, ласковое обращение она вынести была не в силах. Плакала и себя корила, что негоже слезы по щекам размазывать. Поздно их лить, раньше думать нужно было. Натворила делов – так отвечай.

— Не почудилось, — она закусила губу и вздохнула, готовясь шагнуть в пропасть. — Т-Твердята вспомнил, кто его ударил... он мне поведал...

Про Верею она ничего не сказала. Восхочет знахарка – заговорит. Промолчит – ее печаль.

— Он?.. — переспросил Храбр и невольно потянулся к вороту рубахи.

Неверным движением застывших пальцев, не с первого раза, ослабил тесемки и рванул в сторону крепкую ткань. Та жалобно затрещала, но не порвалась.

— Вуй Избор? Твой вуй Избор?

Он поднялся на ноги, пошатнувшись, и Отрада было дернулась к нему, протянув руки, но заставила себя замереть на месте. Теперь их разделяло несколько шагов, и Храбр вновь возвышался над нею на полторы головы. Медленно вскипающая в груди злость сделалаего будто выше. Шире в плечах.