Книга Отрада, страница 161 – Виктория Богачева

Когда улеглась поднявшаяся за ними пыль, кузнец повернулся к невесте, которую отныне мог величать так с полным правом. Он хотел заговорить, но тут она вскинула пронзительный взгляд, и все слова вылетели из головы, словно выметенные из избы сор. С трудом сглотнув, во власти наваждения, Храбр склонился над ее лицом и сделал то, о чем уже давногрезилось. Накрыл устами уста и поцеловал. Он больше не чувствовал себя провинившимся мальчишкой, что украдкой выманивал поцелуи у понравившейся девки. Нет, Отрада была нынче просватана, не кем-нибудь, а самим воеводой. Он сжимал ее в объятиях так сильно, как позволяли его раны, и ощущал огонь, что разгорался в груди и расползался по всему телу горячими волнами, и накрывал его с головой, туманя разум. Отрада трепетала в его руках, и от этого делалось еще слаще и еще волнительнее. Храбр судорожно вздохнул, когда почувствовал прикосновение ее прохладных ладоней к своей обнаженной коже на шее. Ее рука скользнула за шиворот рубахи, чуть сжала плечи, и он выдохнул стон прямо ей в губы.

А еще спустя мгновение Отрада сноровисто отпрыгнула от него на два шага и прижала кончики пальцев к пылавшим щекам. Храбр же, не сразу вынырнув из сладостного морока, в котором оказался, стоило начать ее целовать, поглядел на нее, ничего не разумея.

Отрада лукаво улыбнулась и посмотрела на жениха так, как смотрит женщина, знающая, что она любима.

— Я хочу сватовство. Настоящее! — сказала она, с трудом отдышавшись. — Со сватами и с пряниками, и с присказками про куницу-девицу.

Ее взгляд лучился счастьем, которого невозможно было скрыть. Глаза горели тем вечером ярче солнца, и Храбр с трудом уразумел, о чем она толковала. В голове все еще слегка шумело.

— Но воевода же дал добро, — сказал он, думая, что Отрада тревожится из-за этого.

— Да, но а как же пряники и обряд? — спросила она, закусив губу. — У всех девок такое есть, и я хочу! — она тряхнула толстой косой и поглядела на Храбра, который был готов согласиться на все, еще и сам того не понимая.

— Добро, — он хмыкнул, безуспешно пытаясь придать голосу строгость. — Будет тебе обряд!

Отрада провела ладонью по лбу, смахивая пот и ища взглядом, куда бы присесть. Вместе с другими женщинами они только закончили носить из бани ведра, полные горячей воды, и выливать их в огромную — выше пояса — бочку, в которую теперь следовало добавить загодя приготовленный раствор щелока. Нынче они собирались белить грязно-серые, сурового цвета, полотнища.

Отрада едва успела отойти и от похищения, и от поединка Храбра, и от рассказанного воеводой про ее отца, как мать Стояны втянула ее в работу, и вот уже который день она то жгла золу, заливая ее кипятком, и отправляла настаиваться в теплое место в избе, то грела воду в бане, чтобы переливать ее в большие бочки с уже готовым щелоком, то закладывала в них холсты, время от времени мешая набухшее, неподатливое полотно здоровенной палкой.

Многое переменилось за последние две седмицы. Пуще всего — то, как относились к ней люди. Даже Услада, поджав губы и скрепя сердце, позвала ее белить лен к себе в избу. Хотя Храбр пока и не посватался к ней, как она попросила, вся община давно считала ее невестой кузнеца. Да не просто кузнеца, а того, кто доказал свою Правду и выиграл поединок. Кто посрамил Зоряна, а ведь этого тайком желали многие.