Книга Отрада, страница 51 – Виктория Богачева

Но стало им не до смеха, когда в десятке шагов от них к берегу подошел вуй Избор. Он сердито, с размаху пнул ногой подвернувшийся камень, и тот плюхнулся в реку. А за спиной его маячил староста Зорян Нежданович.

— Идем, идем, — Отрада почувствовала прикосновение ледяных пальцев к запястью и обернулась.

Стояна отползла чуть назад, пригибаясь пониже к земле, и тянула подругу на себя, вцепившись в рукав рубахи.

Коли одного дядьку Избора она не испужалась, то, когда подошел к нему староста, стало девке не по себе.

— Да погоди ты, — шикнула на нее Отрада и припала на землю, прямо в примятую траву.

— Ты что творишь, малохольная, — зашипела Стояна и потянула сильнее, но вскоре сжимала уже лишь воздух.

Ловко выкрутившись, Отрада замерла и обратилась вслух. Позади нее недовольно засопела и также улеглась на траву Стояна, не решившаяся бросить безумную подругу одну. Голоса мужчин по воде долетали до них приглушенно, и всех слов они разобрать не могли.

— ... в городище... услыхал у знахарки... изба... — гудело бормотание вуя Избора.

Отрада чуть приподняла голову, вынырнув из высокой травы, и увидала головы дядьки и старосты. Они стояли совсем близко друг к другу: косматый, чубатый Избор и тронутый сединой Зорян Нежданович.

— ...сызнова... к воеводе пойдет... не на руку... спрятаны камушки... — староста говорил и того тише.

Отрада прислушивалась изо всех сил, но пыхтящая недовольством Стояна порядком ей мешала. Да еще, как на зло, налетел ветер и зашуршал травой, в которой они прятались.

— ... время... помешать... кузнец... щенок...

Бурчащая речь вуя Избора оборвалась, когда на берег вышел кто-то третий: Отрада услышала негромкое покашливание.

— Батя, — от звуков знакомого, ненавистного голоса у нее на шее тотчас высыпали муравьи. — Обыскался тебя я!

Сын старосты, Перван, подошел к отцу, и Отрада пожалела, что не послушалась тогда Стояну да не убралась с берега подобру-поздорову. Она обернулась через плечо: побледневшая подруга постучала кулаком по лбу. Ну, что уж теперь. Убегать нынче было поздно.

— Этот ушел уже, идем, за столом потолкуем, — Перван голоса не понижал, и слышно его хорошо было.

Одна радость.

— Надо поспешать, коли перехватить его хотим, отправится он рано по утру! Кулаки так и чешутся!

— Тише, сын! Пошто глотку дерешь, окаянный? — свирепо выругался Зорян Нежданович. — Уйди с глаз моих!

Им повезло: с берега ушел не один пристыженный Перван, но и староста с вуем Избором потянулись следом. Отрада иСтояна дождались, пока стихнут самые отдаленные звуки их шагов, и лишь тогда выдохнули с неимоверным облегчением. И обе уразумели, что толком и не дышали, пока, встревоженные, чутко прислушивались к поступи мужчин.

— Ну, Радка, — прошипела Стояна, поднявшись на ноги. — Макошь-матушка, что за непотребство такое, — бормотала она, пока отряхивала поневу от мелких травинок и веточек. — Вовек не позабуду, удружила ты мне, подружка, срамота какая, а коли б они нас углядели? Лучше тогда прямо к русалкам нырять, все лепше.

Рассеянно пожав плечами, Отрада поправила примявшуюся от долгого лежания на земле рубаху. Мысли ее занимали совсем иные вещи, к жалобам Стояны ей некогда было прислушиваться.

— О чем толковали они? — спросила полушепотом и свела на переносице пушистые брови.