Книга Отрада, страница 77 – Виктория Богачева

Он шел вдоль берега так долго, что успел отчаяться. Кругом, куда бы ни падал взор, простиралась гладь воды в мелкой ряби из-за порывистого ветра. Но ни человека, ни даже зверя не повстречал он на всем своем пути.

Солнце давно перевалило за зенит, и день медленно шел на убыль. Тени удлинялись с каждым часом, и совсем скоро пора будет подумать о том, чтобы вернуться в поселение. А не коротать ночь в лесу.

Храбр твердо знал, что назад не повернет. Мужчинам и слова не скажет, но сам останется, заночует в по-летнему мягком, пушистом ельнике. И по утру сызнова пойдет искать Твердяту.

Сперва они шли все вместе, переговариваясь, но чем дальше, тем тише становились разговоры, а потом и вовсе сошли на нет. Чуть позже, на распутье они разделились: коренастый Третьяк с сыновьями взобрались повыше, на крутой холм, ведущий в лес, а кожевник Вячко ушел на другой берег реки: поискать там.

И теперь Храбр шел один. Солнце палило нещадно, и ему пришлось снять рубаху, смочить ее в прохладной воде и повязать на голову, чтобы укрыться от жгучих лучей.

Храбр мрачно глядел себе под ноги, утопая в пыли: такая сушь никуда не годилась для полевых работ. Тотчас вспомнились угрозы старосты. А коли и впрямь он сорвет для общины сенокос... Тогда одна дорога будет: в лес уйти навсегда, насовсем, чтобы своей смертью смыть с рода позор.

Совсем невеселые думы крутились в голове. Он подвел Твердяту и подвел отца. То-то глядит сейчас он с Небес на неразумного сына. Благо, кузню на разорение не пустил. Пока. Немного времени совсем прошло, может, еще успеется.

Ничего-то у него не ладилось. Убийцам не отомстил. Не поймал их еще даже. А вот молодшего брата – упустил. Может, напрасно он на Усладу щерился. Права она в том, что не ему за детворой глядеть... Надобно их отправить в избу к Белояру да сестре, так всяко надежнее будет.

Коли отыщут Твердяту.

Когда он остановился ненадолго, чтобы глотнуть водицы из реки да смыть градом катившийся по телу пот, ему почудились вдалеке голоса. Он потряс головой и вылил на шею сразу несколько горстей прохладной воды. Помыслил, что на таком солнцепеке начали ему мерещиться чудные вещи. Так и русалок было недолго повстречать.

Укрывшись от солнца в высоких стеблях камыша, Храбр сидел на песчаном берегу, опустив босыеноги в воду. Река бежала и бежала перед его взором, и жаркие лучи отражались от ее поверхности, слепили глаза. Плескалась рыба, задорно стрекотали стрекозы.

Когда чужие голоcа послышались ему во второй раз, Храбр вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам. Вдали вдоль берега реки, в той стороне, в которую он направлялся, мелькнули в мороке два силуэта, и он поморгал, с нажимом провел ладонями по лицу. Неужто и впрямь помутился у него разум? Ведь известно, как любит поиграть с заблудившимися путниками нечистая сила. Тут и леший мог разгуляться, и русалки заманить в свой смертоносный хоровод, и водяной затащить на середину руки и утопить.

Но видение никуда не пропало. Не развеялось в дыму.

Слепым жестом нащупав на груди потрепанный кожаный шнурок, Храбр сжал в ладони доставшийся от отца оберег, священное Солнце Сварога, и решительно зашагал навстречу тому, что ему почудилось.

С каждым шагом он лишь сильнее стискивал в руке оберег, пока его заостренные лучи не впились в его мозолистую, широкую ладонь.