Книга Яромира. Украденная княжна, страница 188 – Виктория Богачева

Сбоку раздался всхлип. Припадая на одну ногу, к отцу, спотыкаясь и шатаясь, брел Вячко. Его левая рука висела вдоль тела, словно плеть. Из бока сочилась кровь.

Чеслава отвела взгляд и развернулась, чтобы уйти, но Будимир ее окликнул.

— Постой… — выдохнул он хрипло, — будешь видаком…

Она не сразу поняла. А уразумев, всхлипнула и поднесла к губам здоровую ладонь, давя рвавшийся из груди крик.

— Б-батька, — Вячко осел на землю рядом с воеводой и сжал плечо. Бросил быстрый взгляд на копье, торчащее из живота, и побледнел. — Вставай, нужно отойти отсюда, пока не затоптали.

— Дай руку, — Будимир мотнул головой и схватил ладонь сына, крепко прижал к своей ране, смешав кровь.

Он поднял голову к небу, будто призывая богов в свидетели. Его голос, хотя и хриплый от боли, звучал твердо и ясно.

— Внимай, Перун-громовержец! Я, Будимир, сын Крута, внук Милонега, смешиваю с тобой, Вечеслав, свою кровь и ввожу тебя в род как своего сына… — он замолчал на мгновение, пережидая вспышку боли, и в тишине особенно громко прозвучал не то стон, не то всхлип Вячко.

— Пусть клятва эта станет тверже меча и долговечнее камня. Отныне ты — Будимирович, сын мой, плоть от плоти моей и дух от духа. Живи, чтобы продолжить наш род! — кое-как вытолкнул из себя воевода и надсадно, надрывно закашлялся.

— Батька, батька! — Вячко поудобнее обхватил его за плечо и затряс изо всех сил.

Будимир с трудом открыл глаза. Вновь улыбнулсяокровавленными губами и поднял руку, чтобы потрепать его по щеке.

— Сын, — выдохнул он, и это было последним, что он сказал.

Чеслава изо всех сил лупанула кулаком по земле.

В то мгновение со стороны детинца прозвучал знакомый рог.

Конунга Харальда.

И открылись ворота.

Многие вещи Ярослав никогда не позабудет. Умирать будет, а вспомнит, как впервые взял на руки Крутояра, как чуть не потерял в ту страшную ночь жену. Как предавал огню своего пестуна, дядьку Крута, заменившего ему отца.

И страшный крик Стемида, который заметил воинов Рюрика, сперва притаившихся в засаде, а нынче несшихся на них, чтобы раздавить о стены детинца, Ярослав тоже никогда не позабудет.

В то мгновение он впервые за все многочисленные битвы, в которых сражался, помыслил, что это конец. Они не отобьются. Сложат головы под стенами Нового Града.

Как Рюрик сокрыл своих людей, как провел их туда? Как Ярослав не заметил, не нашел их?

Эти вопросы крутились в голове, пока князь мчался вдоль своих дружинников, но раздумывать над ответами было поздно. Он должен был перестроить войско, пока их не настигли те, кто высоко вздевал знамена с двузубцами.

Ярослав резко повернул коня и впился взглядом в точку на горизонте, где дожидался своего череда его родин, муж дочери Любавы. Он думал, что князю Желану не придётся вступать в бой, и потому уговорил своего суматошного сына остаться с ним, чтобы во время схватки не путался под ногами у мужей.

Но выходило, что настал черед и для Желана Некрасовича. Они уговорились, что он придет на подмогу, коли дела под стенами детинца станут совсем плохи. Ярослав мрачно покосился на приближавшихся воинов Рюрика. Кажется, дела стали хуже некуда. Стоило ждать, что вскоре выступит и князь Желан. А вместе с ним — Крутояр.

Ярослав мучительно застонал вслух и даже не этого заметил.