Книга Яромира. Украденная княжна, страница 213 – Виктория Богачева

— И ты будь здрав, сын конунга.

А потом все-таки подхватил взвизгнувшего от радости мальчишку на руки и понес их обоих с сестренкой вверх по холму, уходя от берега. Прежде, чем Харальд нахмурился, Яромира ласково коснулась его запястья.

— У нас так полагается. Дядька по матери балует мальцов.

— Вот как, — усмехнулся конунг. — Ну, добро. Я обожду, пока у твоего брата родится сын. Верну долг сторицей.

Закатив глаза, Яромира тихо, заливисто рассмеялась. Харальд поцеловал ее в лоб и обернулся к воде: в гости они приплыли на семи кораблях.

— Ты ступай, — он чуть подтолкнул жену к холму, за которым скрывался ладожский терем. — Я обожду, прослежу за всем.

Она кивнула и не успела двух шагов от мужа ступить, как навстречу ей, словно из ниоткуда, выросла Чеслава. Яромира радостно всплеснула руками и заспешила к ней.

По груди разливалось теплое, щемящее чувство. Ее дом был подле мужа. Там, где родились ее дети. Где Харальд возвел для нее Длинный дом, по убранству и роскоши мало чем уступавший терему, в котором она выросла. Но здесь, на Ладоге, тоже был ее дом. Какая-то его частика. Знакомые с младенчества люди, по которым она тосковала. Знакомые запахи, знакомые тропинки, знакомые деревья в лесу.

Все родное, все свое.

Чеслава шагала рядом: в привычных мужских портках, рубахе да плаще. Ничуть не изменившаяся за последние зимы. И лишь покрытые замужним убором волосы говорили о том, что изменилось многое.

— Муж в тереме, — коротко оговорилась она, когда они вдвоем поднялись по холму. — Тяжко ему все же спускаться да забираться.

— А Даринка?

— В избе заперта, — Чеслава строго поджала губы. — Наказана. Нечего перед кметями на подворье хвостом крутить!

Яромира закусила изнутри щеки, изо всех сил давя рвавшуюся наружу улыбку. Кто бы знал, что воительница станет такой пекущейся матерью для спасенной когда-то девчушки-сироты.

— А меня ты так не строжила, — она все же не удержалась и рассмеялась.

К ее удивлению, Чеслава покаянно вздохнула.

— Зато нынче хорошо понимаю, отчего Звенислава Вышатовна тревожилась и тебя с Любавой распекала днями и ночами, — сурово припечатала она.— Ты тоже скоро поймешь. Обожди, пока подрастет Ранхильд.

При имени матушки сердце Яромиры вновь кольнуло — в какой уже раз.

Княгиню Звениславу она нашла на женской стороне терема, в просторной горнице. Там же свиделась и с женой Крутояра Радмирой и маленькой княжной Мстиславой, которая при бабке и матери возилась на полу на меховой шкуре с деревянным коньком.

Когда только дошли до Вестфольда вести о смерти князя Ярослава, за мать Яромира переживала шибче всего. Извелась вся, пока представляла, каково ей было проститься с мужем. На Харальда смотрела и еще пуще слезами заливалась. Боялась, как бы матушка не взошла следом за отцом на костер.

Потом Крутояр расскажет ей, что Ярослав жене это строго-настрого запретил. Велел силой удержать, коли нужда будет. Таков был его последний княжеский приказ. Но силой удерживать не потребовалось. Уж в последний раз Звенислава мужу не стала перечить.

Нынче же, поглядев на матушку, Яромира наконец успокоилась, и железные тиски, сжимавшие тревогой сердце, чуть ослабили свою хватку. Сын, невестка, сестра Рогнеда и воительница Чеслава присматривали, чтобы у княгини Звениславы всегда находилось какое-нибудь дело али занятие. Сидеть на скамье да тосковать ей никто не позволял. А уж в огромном тереме да среди многочисленной родни найти что-то, чтобы отвлечь ее от горестных дум, было несложно.