Книга Яромира. Украденная княжна, страница 61 – Виктория Богачева

Он казнил двух хирдманинов за неподчинение приказу, за ослушание. И пощадил щенка Ивара, чтобы тот вновь — второй раз за неполный день — пошел наперекор слову вождя. Драккар Трувора — это благословение для его племянника. Харальд посадил его на весла, а сам весь остаток дня потратил на мрачные размышления. Какое наказание придумать Ивару, чтобы не убить, но, наконец, остановить зарвавшегося мальчишку?..

Будь на его месте кто-либо другой, не сын сестры, конунг не сомневался бы. И тело наглеца уже кормило бы рыб вместе с телами тех двоих, кого он казнил утром.

Но свою родную кровь Харальд проливать не решался. Пока.

Но, видит Один, он был близок, очень близок к этому, когда оттащил Ивара от дроттнинг. Когда разглядел у той на шее пятна от его жесткой хватки. Он был готов зарубить племянника прямо на месте. Уже положил ладонь на рукоять меча, но Олаф вовремя с ним заговорил. И непоправимое не случилось.

На этот раз.

Пока его люди готовились к битве, радостно, возбужденно переговариваясь, Харальд поманил к себе старого кормщика и кивком головы указал на противоположный конец палубы. Там, где сидела Ярлфрид*.

— Отвечаешь за нее головой, — сказал конунг, когда они подошли к девчонке поближе.

Та, высунувшись из своего убежища, внимательно прислушивалась к их разговору.

Олаф проглотил все возражения, лишь только вглядевшись в лицо Харальда. Молча, деревянно кивнул и поджал губы. По девчонке мазнул таким взглядом, что можно было и море до дна выжечь. Та же в ответ даже не дрогнула. Вскинула повыше подбородок, храбрясь изо всех сил.

Она была похожа на отца, каким Харальд его запомнил.

Для сына это благо.

Но не для дочери.

— Конунг, — позвала она неуверенно. Все же на его языке говорила она весьма скверно. — Ты отдашь меня им? — спросила звенящим голосом.

Она хотела выпрямиться во весь рост, нопалуба качалась под ногами, и девчонке пришлось вцепиться в мачту, чтобы не рухнуть позорно на задницу.

Харальд был не в настроении болтать. Да и вопрос показался ему глупым без меры. Не стоило и рта открывать. Отдаст ее? Кому? Ублюдку Трувору?..

И потому он повел плечами и развернулся, намереваясь уйти. Но он совсем не подумал, как его молчание воспримет дроттнинг. По правде, конунг и не привык о таком думать. Зачем ему? Он вождь. Он приказывал, и его хирд подчинялся. Но впервые за долгое время перед Харальдом стоял не мужчина-воин, а девчонка.

И потому уже в следующий миг громкий голос Олафа заставил его резко остановиться и обернуться. Ярлфрид, которой в голову взбрело невесть что, метнулась от мачты к борту и приготовилась через него перелезть. Чтобы броситься в море, которое только и ждало этого, все шире и шире раскрывая волны.

— Я спрыгну, — погрозила она дрожащим голосом, вцепившись ладонями в жесткое дерево. Когда Олаф шагнул к ней, девчонка сдвинулась еще сильнее. Одно движение, и она соскользнёт за борт, даже коли сама уже не захочет.

— Стой, — негромко велел кормщику конунг.

Взгляд у Ярлфрид был совсем дурной. Бешеный. Харальд посмотрел ей в глаза и утонул.

— Ты отдашь меня им? — спросила дроттнинг с надрывов.

Пальцы у нее побелели от напряжения. Она едва-едва удерживала себя на месте. А под ногами у нее бушевала и плескалась черная бездна. Кому-другому Харальд даже не ответил бы. Махнул рукой и пошел бы прочь. Коли любо, пусть бросаются в море. Ему-то какая печаль? А грозный Бог Ньёрд только благодарен будет за очередную жертву.