Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 149 – Элина Птицына

— Подложи, любезный, — отвлекся Лаки, заглядывая в меню. — Милая Лиз, желает чего-нибудь сладкого?

— О, нет, благодарю вас, — вежливо улыбнулась девушка. — Лучше горячего. И пока мне достаточно взвара.

Из-за спины полового, повинуясь его знаку, вынырнул мальчишка-подросток и, кинув любопытный взгляд на Лизу, подкинул в камин дров. Огонь весело взметнулся, и девушка чуть отодвинулась. Лаки же наоборот с наслаждением потянулся в сторону тепла.

— Подать ли чего еще, господин лир? Солянка с пылу, с жару, — мягко зажурчал половой словно заботливая нянюшка. — Оленина на камнях с травами, пирог с мясом прямо из печи. А блины! Зажаристые, пышные, мягкие! Для барышни с морошкой подадим, с малинкой, с брусничкой! Для вас, лир, с бараниной, с говядиной, с печенкой…

— С печенкой? — живо переспросил имбериец. — О! Меня предупреждали, что здесь едят несъедобное.

— Как же можно? — заулыбался половой. — Вы же, лир, наверняка у себя на родине крез* едите, других тварей морских и речных, и озерных…

Лаки слушал его с веселой полуулыбкой, склонив голову к плечу.

— И в мысли вам не приходит, что это нечистая еда, — увещевал половой. — Не едят люди гадов-то. А вы употребляете. Сами значит вот так, а нас за что ругаете?

— Любезный, — расхохотался Лаки. — Это совершенно другая история.

— Добрый лир, — вмешалась Лиза. — Вы только что признали за имперцами право жарко топить камины. Давайте пойдем до конца по этому пути. Почему бы заодно не оценить нюансы имперской кухни? Мне кажется, вам этот опыт должен быть любопытен. Будет что рассказать на родине. Ведь ваши земляки ждут новых газетных статей, лир Лэрд!

— Элиза! — глазаЛаки смеялись. — Даже мой редактор не умеет уговаривать лучше.

— У нас и уха из потрошков** есть, наисвежайшая, горячая, в тарелке что янтарь расплавленный! А дух какой, — для пущей убедительности половой закатил глаза. — С укропчиком! Лучком!

— Неплохо звучит. Неси потрошки, — усмехнулся Лаки и обратился к Лизе. — Буду жертвовать собой ради журналистики.

— Мне только половинку, — улыбнулась девушка половому и подбодрила имберийца. — Уверяю вас, вам понравится.

— И газеты свежие захвати, любезный, — добавил Лаки и уточнил. — Вы же позволите, Элиза? Простите мне это скучное занятие?

— Я с удовольствием разделю его с вами, — поддержала она. — Интересно, что происходит сейчас в большом мире.

Рыженькая горничная, ловко двигаясь между столиков, легко скользнула к Лизе и присела низко:

— Все готово, барышня, извольте за мной следовать.

— А, да! Очень хорошо, — Лиза и бровью не повела и даже, улыбнувшись, объяснила Лаки:

— О, не волнуйтесь, это наши маленькие девичьи секреты!

У самой же в груди все сжалось.

О, Госпожица, неужели барон Винтеррайдер приехал и сейчас все решится?

Увы, перед дамской комнатой их ждал всего лишь Волков, который кивком поблагодарил горничную, но не отослал ее.

— Хочу предупредить вас, — быстро сказал он, опустив приветствие. — То, что пишут в газетах — неправда. Будьте спокойны. Наши с вам договоренности остаются в силе. Ждите, Елизавета Львовна. Ведите себя так же, но — просьба — обратите внимание как будет реагировать Провинциал на последние новости.

Он отступил за занавесь, оставив Лизу в недоумении перед большим зеркалом, которого раньше именно в этом месте — Лиза помнила — не было.