Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 152 – Элина Птицына

Аккуратно переставляя лыжи, Салля подалась немного в сторону, уходя с прямой своего пути и оглянулась. Да, определенно она здесь раньше не была.

Человек, которому чужда снежная равнина, вряд ли видит в ней разницу, но тот, кто растет в тундре и на снегах Панциря, даже по оттенку снега может сказать в каком месте он очутился и был ли он тут раньше.

А Салля заблудилась — какой позор! Мало того, что она заблудилась — она не заметила этого вовремя. Меньше нужно было думать про великанов! Дед прав — прежде дела нужен план, а Салля поступила как глупая лисица. Даже хуже.

А теперь она не понимает в какую сторону ей идти. Ну, чего бы проще — вернуться-то она сможет.

Вернуться — значит проиграть. Салля ненавидела проигрывать. А последнее время она только об этом и думает! Вернуться, вернуться! Вернуться — проиграть! Нельзя! Нельзя думать плохое! Это Салля ошиблась, а мысли у нее хорошие! Она исправится!

Откатившись еще дальше от ветров, что, шумя на разные голоса, сплелись в большуюи раскачивающуюся воронку, молодая хансю села на свои лыжи и задумалась. Ей бы приманить ветер, но… Она никогда не видела такого. Она даже не слышала о таком! Может быть, она попала в заповедное место? Если она попробует заговорить с ветрами, чем это закончится? Не обрушатся ли они на нее всей своей огромной силой, вминая глупого человека в древний лед?

Салля всегда, сколько себя помнила болтала с ветрами, но то были маленькие легкие ветерки, глупые как чайки. Легко скользили они над Панцирем, весело летали над тундрой, обгоняя птиц, ласкались к Салля как смешные щенки-недоростки и вновь взмывали ввысь, к белому солнцу, чтобы умчаться туда, где никогда-никогда не бывала Салля. Вернувшись, они показывали ей дивные картинки, которые она часто не могла понять, шептали слова, оброненные другими, звучали загадочной музыкой без начала и конца, приносили запахи, которых никогда не было в тундре. Но Салля любила эти мгновения. Ветры учили ее мечтать о неведомом, хотя сами вряд ли знали, что такое мечты.

Разве ветер умеет запоминать? Нет, он лишь выхватывает картинку, которую успевает увидеть и несет ее дальше, пока не встретит что-нибудь более интересное на своем пути. Тогда он хватает другую, но порой так путает их, что не может и сам показать, что же он видел.

Ветер не умеет думать, он только слышит, и услышав, может пересказать, если только не забудет половину.

У ветра можно спросить, но чаще он отвечает невпопад. Это же ветер! Он слишком легок, чтобы знать ответы.

Ветер не привязан к человеку, он летает, где хочет. Увлечь его легко, да только остановить потом трудно. Нельзя играть с большими ветрами, они могут разрушить мир.

Салля вздрогнула, когда в руку ей ткнулся маленький-маленький ветерок. Такой смешной, как ласица*. Не удивительно, что она не заметила его, когда он отделился от своих собратьев. Такие ветерки в жаркую пору гоняют слабых голубянок, чьих сил не достает подняться высоко, и даже на чужих крыльях едва перелетают они ёрник, что стелется по мху, широко раскидывая пушистые, с бурой корой, ветви.

Как мышь, шуршит такой ветерок в ёрнике, играя темно-зелеными листьями, и выворачивая их белой стороной к солнцу. Ничего не знает такой ветерок, ничего не может рассказать, да и память его короче, чем у толстобокого карася, что прячется возерном иле. Может быть, повезет ветерку и подхватят его крылья более мощного собрата, а может быть и нет, и истает он, запутавшись в сережках ёрника.