Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 173 – Элина Птицына

— Цел, цел! — кричит кто-то над ним. Дмитронько крутит головой: Мамо! Мамо!

Ее нет нигде. А у мужика, что держит его на руках на синей рубахе блестящие пуговицы. Он таких не видел.

В их хате слишком много народу. Мужик закрывает ему лицо ладонью и выносит на улицу.

— Мелкий хлопчик, — удивляется вслух.

— Мало лят, — отвечает соседка, на руки которой передают Дмитронько. И хотя он знает ее, все равно сразу же выгибается, заходясь криком:

— Мамо!

А ведь он рассказал это Анне.

Он рассказал, а она… Она гладила его по волосам и молчала.

Почему?!

Белоглазые, говорят южане, уничижительно посмеиваясь над соседями, занявшими земли Рещага. Народ этот поразительно отличается от черноглазых и черноволосых силезийцев, буларцев, антольцев, и иных прочих, с кем рещагцы ведут торговлю и в окружении коих живут. Деньги у них не в чести, рассчитываются они серебром, но, если кто согласен так и натурой, обменивая рыбу и дичь на зерно. Они — отличные охотники, и от того, что леса они не рубят никогда, дичи в их лесах много, многим больше, чем у соседей, которые рядом с ними на той же земле обитают. Лес в нынешнем Рещаге что-то навроде божества, и, если кто-то его рубит и будет пойман на месте, то будет убит тут же. Рыбу они ловят много и морских гадов добывают обильно — они ныряльщики отличные и искусные подводные охотники. А лодки у них странные — мелкие и не ясно из чего сделанные. К лодкам они тоже чужих не пускают.

Из книги рассказов о народах Южных земель, изданной в Имберии век назад

Рещагцы сами себя звали издревцами. Они верили, что отцы их — духи деревьев. В той части цивилизованного мира они были единственными язычниками, хотя молелен вовсе не имели и никак божеств не изображали. Им любое дерево — Бог. И свою жизнь они всегда сравнивали с жизнью дерева.

Из статьи в «Островном Еженедельнике»

Лесорубу с топором дерево не отказывает в тени, но лесоруб не всегда может понять куда падает дерево

Народная мудрость

Настроение у Карла было на редкость отвратительным. Погода за окном словно вторила ему: шел мелкий, моросящий дождик. Да, дело к зиме, уже скоро пора протапливать камины.

Из Империи пришли письма о болезни Посланника. Вроде бы ничего серьезного, что заставило бы тревожиться за лира Лортни, но как-то странно — он никогда не болел или попросту не признавался в этом. С другой стороны, Лортни старше Карла. И это мысль тоже не радовала, напоминая и о собственном возрасте, и о том, что Посланника не кем заменить — нет такой же равноценной фигуры. Лир Лортни — глыба, а остальные — просто камушки на его фоне.

Но, главное было в другом: «белые глаза» не давали Карлу ни покоя, ни сна. Еще во время разговора с братом, он подумал про того, кого во дворце называли начальником охраны мужа Наследницы, принца Фавнестина.

— Хотя какая там служба охраны и безопасности, людейраз, да два, — пробурчал Карл себе под нос. По большему счету охрану семьи Наследницы обеспечивали королевские гвардейцы — и это правильно. С другой стороны, должна же быть у наставника принца какая-то приличная должность, коль уж принц не захотел с ним расставаться.

И вот зачем этому человеку смерть Винтеррайдера?

Зачем ему интриговать против Карла?

И принца Фавнестина, и его наставника Джегена подчиненные Карла проверяли не один раз, еще тогда, когда Королева только вознамерилась найти дочери мужа с достойной родословной.