Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 200 – Элина Птицына

А потом государь сказал, что уже поздно и пора спать, и мы разошлись. Царственная чета ушли вместе. И кошка с ними.

Герцогиня Сак-Брельская спросила, дойду ли я? Я сказала, что дойду, а сама думаю, ой, не дойду, но дошла и не заблудилась! Дворец большой. Очень большой, любезные родители.

Пришла, на Трудку поругалась. Завтра на первое дежурство, я так волнуюсь. Сижу и плачу, простите меня любезные родители, но кому повесть свои печали, как не вам?

Погода отвратительная стала, дождь будет. Как тоскливо ночью при дурной погоде, любезные родители, даже трудно выразить. Завидую этому листку бумаги. Он скоро попадет в милую сердцу гостиную. Целую ваши дорогие руки.

Ваша покорная дочь

Ирмалинда.

* * *

Лотарь посмотрел бумаги на свет и задумался.

Покорная дочь, значит.

Но как интересно! Кайзера заинтересовали кошки жены, а он ее терпеть не может, хоть с ними, хоть без них. При этом ему, Лотарю, он ничего не говорил.

Харт сидел, смотрел на письмо, написанное аккуратным, четким девичьим почерком, скреб подбородок и думал.

Фрос зашел через двери того хода, что вел от конюшни и гаражей. Его шляпа была мокрой.

— Дождь? — спросил Лотарь.

— Полил как из ведра перед самым городом. Это тот самый мотор, — Фрос упал на стул и прикрыл глаза.

— Кровь?

— Нет.

— Машину притащили?

— Ребята встали в старых амбарах. Я поехал сюда. Видимости нулевая.

— Что думаешь?

— Думаю, что он жив. Если он имеет отношение к этому мотору, конечно. Мог и сам шофер угнать.

— Думаешь, шофер совсем дурак?

— Дурак или нет, но до гор доехал.

— Угнал, погонял, разбил и ушел? Очень глупо.

— Бывает и хуже. Но трупа нет. Никакого. Нигде. Как говорится, ни барон, ни шофер, ни клерк не появлялись.

— Значит, мы не можем с уверенностью утверждать, что Винтеррайдер мертв. Или все-таки пока просто не нашли? По кораблю картина была другая, но мотор, конечно, ее меняет.

— Мы смотрим все трупы, о которых известно. Имберийцы тоже землю роют, — Фрос фыркнул.

— Заметил их?

— А то! Но в Голубых холмах они довольно вольготно себя чувствуют — сам знаешь.

— Значит, обнаглели, нюх притупился, страх потерялся, — Лотарь кивнул сам себе. — Мы с ними поиграем, но позже. А сейчас, что ты можешь сказать про графа Волоша дум Кламлипе зу Блайхугер?

Фрос поднял глаза к потолку, словно досье на графа было написано именно там, и заговорил:

— Волош дум Кламлип зу Блайхугер — из старых влашей, род древний, в легендах с даром, в зависимости от Голубого Замка… Были. До восстания Большой Луны.

— Какой дар был в легендах?

— Переведи названиезамка, получишь ответ, — усмехнулся Фрос.

— Понятно, говорящие с призраками. Как интересно. Что еще?

— Старичок-боровичок. Ему шестьдесят пять. Долго не женился. Жена из Савуцких.

— Ляхиня, из «савуцких ведьм»?

— Да. Вывез ее, когда в Империи началась Смута. Вроде как сирота, взял в воспитанницы. Но документы не оформил. А потом — женился.

— Сколько ей было лет? — нахмурился Лотарь.

— Двадцать. А когда вывез — восемнадцать. Ему самому за сорок пять. Дочь родилась через год после брака. Он в чем-то замечен?

— Сложно сказать, но возьмите под наблюдение. Его дочь завтра выходит на первое дежурство у кайзерины как новая фрейлина.

— У кошек прибавилось нянек?

— Ты про кайзерину говоришь, — ответил Лотарь с легкой усмешкой. — Знаешь, что сделай? Соберите досье на всех уехавших фрейлин. За последние лет пять для начала.